— Мне нравится идея, — улыбнулась Нинель. — И журавлики из цветной бумаги выходят очень красивые. — Ее птички выходили самыми ладными.
Кай сделал двадцатого и грустно заметил:
— А вы знаете, впервые тысячу журавликов сделала больная девочка, что бы те бумажными крылышками победили ее болезнь[1].
— И что стало с девочкой? — заинтересовавшись, спросила Нинель, складывая тринадцатого журавлика и отпуская его в короткий полет по комнате.
Бес дождался конца полета журавля и ответил:
— Она умерла.
[1] Сасаки Садако — японская девочка 6 августа 1945 года пережила атомную бомбардировку Хиросимы. Умерла через 10 лет от радиационного облучение. Сложила тысячу журавликов в надежде выжить, по другой версии, тысячу журавликов доделали друзья, уже после ее смерти.
18 глава
Кухонный стол перенесли в зал. Накрыли без изысков, зато разнообразно. Весь день шли новогодние программы, с экрана поздравляли разного сорта знаменитости.
Кай еще сильнее потерял в весе, на его лицо легли тени, и это уже нельзя было скрыть. Отмахивался, скидывал на последствия гриппа и не сильно удивлялся неверию друзей.
Выходя на крышу, на которой решили отметить двенадцатый удар часов, притворяясь, будто это по работе, Нинель осатанело принималась звонить Герману. Остальные уфологи ничем не могли помочь. Возвращалась принцесса с чуть красными глазами и жаловалась на холод собачий и извращенца на телефоне. Адонис понимающе кивал, и приготовления продолжались под комментарии демона, развалившегося в кресле.
Принцесса не выдержала и, утянув рыцаря на крышу, под предлогом помощи в разгребании снега, буквально упала в его руки:
— Адонис! Я больше так не могу! — всхлипывала она. — Кай! Он болен! Так страшно похудел! Я уверена, он принимает какие-то таблетки! Видела! И ему уже трудно ходить! А вдруг он умрет! Прошу! Адик, помоги!
Адонис прижал к себе девушку и погладил ее по голове.
— Нинель, Кай демон. Он – другой вид, — Как можно мягче говорил рыцарь. — Ты сама, наверное, понимаешь, его могли отравить добавки к еде, или местные вирусы. А еще легионов больше нет.
— Что ты такое говоришь?!
— Нинель, демоны бесстрашны и неаккуратны, у них очень большая смертность, как детская, так и взрослая. У них не развита медицина, нет лекарств. Помнишь, как Кай едва не умер, помнишь, как он к этому относился? Как к норме.
— То есть будет нормально, если он умрет?!
— Нет конечно! Сейчас же он жив. Радуется как ребенок. Но если мы начнем на него напирать, упорно спрашивать, может случится так, что Кай просто уйдет и умрет в подворотне. Поэтому я больше и не пытаюсь, Нинель. И тебе не стоит.
Принцесса рыдала взахлеб, пытаясь сдерживать стоны и крик, она не могла поверить в услышанное. Не могла стоять в стороне, когда ее друг таял на глазах.
Адонис обнял девушку крепче, поцеловав в макушку.
— Не плачь, он поправится. Не нужно плакать. Разве такой непрошибаемый дурень нужен в чертоге смерти? Ну, кто его туда возьмет? Он обязательно поправится. Не переживай. Если он увидит, как ты плачешь, то расстроится.
Пока рыцарь успокаивал девушку, попутно готовя крышу для праздника, Кай пошел в комнату Нинель, где взял за лапу плюшевого мишку.
— Лютый зверь, я тебя больше не боюсь, — приговаривал он, поднося игрушку к письменному столу, за который сел. Хвост лениво обвил ножки, обратив на себя внимание, бес заметил вздувшиеся темные пятна, незаметные за черной шерстью, если не присматриваться.
После осмотра открывшегося ужаса он вернулся к медведю и пожал ему лапу, быстрее отдергивая руку, сглатывая. На одно мгновение показалось, будто в глазах игрушки зажегся огонь.
— И все-таки ты жуткий мишка, но раз я поборол свой страх, то могу вычеркнуть семьдесят первый пункт.
Входная дверь открылась, и бес успел положить мишку на место, а вот список убрать уже не успевал. Зашедшая в свою комнату Нинель мягко спросила:
— Кай, что ты делаешь в моей комнате? — и естественно заметила грязную, мятую бумажку, всю в перечеркивающих слова линях. — Что это?
— А это исполнение пункта семьдесят три. Правда, у меня нет десяти друзей, так что обойдусь двумя.
Принцесса всмотрелась в весьма неровный подчерк, пестрящий ошибками и перевернутыми буквами. Текст скорее напоминал зашифрованное послание.
— Мой разум обрабатывает информацию не всегда корректно, — смущенно пояснил демон. — Несмотря на способность говорить на языках этого мира, при переносе на бумагу выходит тарабарщина, как кодировка, которую я могу понимать, а вот другим не дано.