Адонис заглянул в зеленые глаза, похожие на глаза лани перед спуском арбалета. Не знал, не поздно ли бежать за помощью. С температурой понимаешь – ее нужно сбить, а такое бледное и худое существо оставалось лишь похоронить.
— Вот же свалился на мою голову, тоже мне, Зло всего мира! — злился рыцарь, ведя поиски телефона. Ориентируясь на прошлые подозрения принцессы в связи Кая и Германа, он искал именно телефон демона, так как у него появилась идея. — Позвони-ка Каю. Трель раздалась из гостиной.
— Найди телефон, я попробую привести нашего придурка в чувство!
Повторная тряска ничего не дала, удары по щекам не придали коже румянца, на боль Кай не реагировал, и к ужасу Адониса, кажется, перестал дышать.
— Если ты сдохнешь так, я тебя никогда не прощу, гемор ходячий! Пустозвон хренов!.. — Предчувствуя недоброе, он наклонился ниже. Грудная клетка недвижима, губы плотно сжаты, и не было похоже, что бес дышал носом.
«Неужели умер?» — не успел Адонис так подумать, как глаза демона распахнулись и вопросительно уставились на неожиданно низко нависшего мужчину.
— Ах ты, сучий потрах!
— Ах ты, мой сладкий, — в унисон, вытягивая руки и приподнимаясь.
— Повторяешься, скотина! — уперся ладонью в его лицо рыцарь и заставил вжаться затылком в подушку.
Отсутствие сопротивления и мутный взгляд навели на мысли об бреде.
— Кай, ты слышишь?
Нинель заглянула в комнату с уже зажатой у уха телефонной трубкой, надеясь обрадоваться пришедшему в сознание Каю, и застыла под ничего не видящим взором винных глаз. Так смотрят, прося добить. Адонису пришла такая мысль, когда тело на кровати едва заметно задрожало, очень натурально изображая предсмертные судороги. Лишь шепот: «Холодно», — дал понять, бес просто замерз.
В это время до неуловимого врача неожиданно быстро дозвонилась принцесса с телефона Кая. Подозрения подтвердились.
— Герман! Нет, это не Кай. Это Нинель. Да, это очень срочно. Как ты понял? Кай, кажется он умирает. Что ты такое говоришь? Что. … Подожди, говори медленней… повтори!..
Нинель уронила телефон, по одному ее выражению лица, Адонис догадался, насколько плохо дело.
— Рассказывай, — потребовал он.
Нинель проглотила ком и рассказала, уподобляясь цветом едва дышащему бесу.
— Когда мы попали в этот мир, Кай уже подозревал потерю легионов. А когда у него пропала крепкая кожа, он все понял. Он все осознал еще тогда! — Нинель всхлипнула. — Кай нам намекал, много раз. Но мы не поняли. Кай прошел обследование у Германа и тот ему еще тогда сказал, что, — она снова всхлипнула, — когда он потеряет все легионы, он умрет. Адик… он умирает!
— Говорят, если ваш друг помер, вам нужна лопата, свободный багажник и укромное место в лесу, — раздалось тихо с кровати. Кай пришел в сознание.
— Ах ты, скрытный гад! Нашел время шутки шутить! — напустился на него рыцарь, но трогать не решился. Казалось, еще раз тряхани и душа улетит.
— Ты почему нам ничего не сказал? — над ним склонилась принцесса.
— Почему? — переспросил Кай. — Зачем? Толку. Нет.
— Наверное, еще можно что-то сделать? Герман скоро приедет…! — произнесла девушка и выбежала из комнаты.
— Нет! — демон испугался. — Не надо. Толку. Ему меня лишь бы изучать.
— Но сидеть без дела! Может еще не все потеряно! Кай! Не молчи! Говори с нами! Кай!!
— Что?
И вправду, «что»?
— Ты должен был сказать! Возможно тогда, я бы трижды подумал отпускать носителя легионов, возможно, упорно искал бы и помогал бы! Да черт! Хорошенько бы потрясли мир, и нашли бы врача, способного тебе помочь. Скажи что-нибудь! Не молчи!
— Мне страшно, — признался Кай и сжал кулаки. Он весь напрягся, резко вытягиваясь и будто задыхаясь, несколько секунд судорожно ловил ртом воздух. — Думал, потеряю сознание или впаду в кому. Не думал, что это будет так. Все чувствую. Дышать все тяжелее. И, кажется, если засну, уже не проснусь. И холодно, будто в снегу, и тяжело, будто в зыбучих песках.
Нинель вернулась с крепко сжатыми зубы и кулаками, она едва держалась, чтобы не разразиться рыданиями, держа себя в руках из последних сил. Адонис не знал, что сказать. Избитое «все будет хорошо», или «не бойся», или «мы справимся», когда все уже не хорошо и страшно не одному лишь демону, и они уже не справились? Все, что он мог, это молча поддержать, сжав руку умирающего. Точно также, как своих бойцов на смертном одре.
— Где там Герман!? — подавляя начинающуюся панику, сорвался мужчина.
Нинель до крови закусила губу и, будто очнувшись, вскинула голову.
— Ему страшно, — повторил Адонис слова умирающего, надеясь на знания принцессы и возможность найти нечто, способное облегчить участь их друга.