Будущее представлялось в самых не радужных перспективах. Нинель не желала добавлять эпитетов и ругани, потому спокойно спросила:
— За сколько доедим?
Рыцарь ответил нервным взглядом и разразился новой порцией брани. Ответил Гид. К его самовключениям успели привыкнуть и уже не шарахались от появления голограммы пронизывающей то Нинель, то обшивку бура.
— Расчетное время прибытия: через восемь часов.
Бур натолкнулся на особо упрямую породу и едва не сломал механизм. Внутри машины что-то скрипнуло, грохнуло, и позади осталась какая-то явно не очень важная деталь, раз бур еще не развалился.
— Девять часов, — изменил решение Гид.
— Адонис, веди аккуратнее, а то мы не доедим, — верно поняла намек голограммы Нинель. Девушка прикрыла глаза и подавилась вздохом, признавая: — Мы оба виноваты.
Им же уже по полочкам разложили, все объяснили. А они на те же грабли взяли и прыгнули.
Ян Терентьев и Адонис с хмурыми лицами листали справочники. Рыцарь поминутно хватался за сердце и кажется приближал себе инфаркт с каждой пролистанной страницей.
— Что это с вами? — Нинель забеспокоилась. Обсуждали мужчины такой компанией обычно либо ее успехи, либо…. — С Каем опять что-то не так?
— Все с ним так, — откинул книгу по психологии Адонис. — Это я тут последний урод – дитё обижал!
— Он хочет сказать, — пояснял доктор, — я попытался определить психологический возраст Кая и сказал, что защитные реакции у него как у двенадцатилетнего…
— А можно было мне этого не говорить, чтобы я не чувствовала себя совратителем малолетних? — теперь и Нинель ощутила позывы сползти на пол, хватаясь за сердце.
— Девочки и мальчики, — Ян улыбнулся. Солидный возраст позволял ему называть обоих попаданцев детьми, — он не человек. На деле возраст Кая вообще не сравнивается с человеческим. Как и поведение. Хотя рад сообщить: перенимает он человеческое (хорошее и плохое) очень быстро. Заполняет себя, пытаясь откинуть прошлое. Не могу судить, но мне кажется, он дико себя ненавидел и винил за судьбу демонов. Даже при том, что ему там причиняли боль, это был его народ – семья, стая, ответственность. Вы же смогли подавить эту вину и показать ему мир новым взаимоотношений.
— Но если бы я знал через, что он прошел, и про, кхм, двенадцать лет…
— Девятнадцать ему, успокойся….
—… был бы помягче, — переживал Адонис.
— Тогда это не дало бы нужного эффекта, — заявил Ян. — То, что между вами произошло – жестоко, но именно постепенная социализация и самоопределение через конфликты – вот, что ему было нужно. А если бы вы свалились на него со своей добротой как снег на голову, он бы от вас сбежал с криками ужаса. Короче радуйтесь, для вас и Кая все очень хорошо закончилось.
— А если бы не убежал? Если бы мы были добры к нему с самого начала, и он это принял бы?
— Претворился бы, что все в порядке и не открылся бы. — Ян подумал и хмуро сказал, — мне было бы страшно за вас троих. Из тихого омута черт всплывет рано или поздно. Вопрос: для чего?
— Для спасения своего народа. Кай, нет, РайВэй – хранитель народа демонов, — Нинель тихо подытожила мысли. — Он никогда не говорил нам о своих чувствах. Признавался, что ненавидел жизнь в цитадели, но никогда не говорил, будто он ненавидит свой народ. Мы судили исходя из собственных умозаключений. Может он нам никогда и не открывался – просто врал и себе и нам, что все в порядке?
— Нинель, лучше помолчи. Давай вытащим его из этого дерьма и выпытаем все. А пока, копи силы. Я понятия не имею, что нас ждет. Успеем ли мы?
Рыжая принцесса прижала к себе странный аппарат, который они везли АкуаБакАкере и постаралась не копать яму размышлений. Она уже давно выросла и поняла: для слез время рано или поздно придет и накликивать их тяжелыми мыслями не стоит.
Суккуб в начале одна переместилась, через минуту вернулась за демоном.
— Там никого, а охрану мои девочки завлекли. Ты уверен? Пешком гораздо безопаснее.
— Я верю, что ты не сделаешь из меня веселое настенное украшение.
— Мне бы твою веру, — смутилась глава суккубов. — Готов?
КгрэйРайВэйсай вдохнул, выдохнул и кивнул. Нужно было посмотреть на них, нужно было убедить себя. Перемещение вышло как обычно не особо гладким, но стена миловала и не сломала кости, а синяк рассосался за мгновение.