— Но уже нет ничего что бы вас связывало! — рассердился бог. — Тело – всего лишь оболочки! Вы живете, развиваетесь, становитесь теми, кто вы есть и умираете. Теряете память и рождаетесь вновь! А он потерял себя уже дважды!!!
— Все равно, — произнесла рыжеволосая девушка и уже громче и уверенней повторила, — Все равно! Это не меняет моих к нему чувств!
— Но ты до сих пор ждешь не РайВэя, а Кая, — заметил Акуа.
— Он сам придумал имя - Кай! Потому что сам не хотел зваться настоящим именем. Да мне было тяжело, когда нас разделила пропасть, но мы продолжили жить и если бы у нас было больше времени мы бы вновь сблизились! Я бы никогда не забыла все что мы пережили и однажды он принял бы это, вспомнил бы!
— Как это эгоистично… человечно… — задумчиво проблеял бог. Он уже не злился. Смотрел то на рыцаря, то на принцессу. — Любить, защищать, терять, верить и надеется. Люди, вы несете это из жизни в жизнь. Хорошо, — принял решение он, — я подарю вам надежду, храбрая принцесса и тебе безрассудный рыцарь. В этом мире я обязан прервать его жизнь. Но в другом, моя сила, сила других богов, как и сила легионов ослаблена. Вы можете забрать его в тот мир. И пусть он станет ему могилой.
Портал открылся неожиданно. Он не спрашивал «готовы пассажиры или нет», просто перенес в давно забытую квартиру. В родном мире остались скорбящий король Эмманалии, выздоравливающий наемник, воспоминания РайВэя, боги, пройденный тропы и убеждения прошлого, с которыми принцесса и рыцарь желали больше не сталкиваться.
О грусти по потерянной родине, по оставленным друзьям не могло идти и речи. Все внимание было необходимо одному другу, неудачно приземлившемуся на пол.
Демон громко вскрикнул. Раздался звук выплескиваемой из бутылки воды и на Нинель попала горячая кровь, пол щедро облило из открывшейся раны. Повязки враз стали густо красного цвета.
— НЕТ! РайВэй! Кай!!! — кричала девушка, пытаясь прижать рану промокшей повязкой. От боли их друг пришел в сознание.
Адонис очень быстро снимал латные доспехи, понимая: ему нужно будет бежать и быстро, а лишний груз будет тормозить. Он оказался рядом на коленях. Хватило одного взгляда понять – Кай истечет кровью и умрет за считанные минуты, то, что он еще жив, это насмешка козлоподобного бога, не иначе. То, что ему хватило сил на улыбку и попытку шевельнуть резко побледневшими губами – тоже. Знакомая улыбка. Да, перед ними определённо был старый зловредный Кай.
— Чему ты улыбаешься, придурок?!
На принятие решения секунды. И вот уже на руках смертельно раненый друг, рядом подруга, а кровь залила одежду и руки. Горячая, липкая, отдающая металлам, она обжигала, в то время как тело на руках становилось все холодней. Вызывать скорую нет смысла - не успеет. Легче добежать.
По лужам через парк, пугая до обморока прохожих, глотая холодный воздух, и слушая как клокочет в чужой груди кровь. Адонис чувствовал, как плети безвольно повисших рук били по ногам, а изо рта Кая с хрипом вырывались клубы пара. С каждым разом все меньше и меньше. Игнорировал попытку синеющих губ сказать нечто членораздельное и надрывные всхлипы бегущей рядом женщины.
— Потерпи еще немного! Еще чуть-чуть! — убеждал Адонис умирающего, а может быть себя. — Уже почти на месте!
Кай в последний раз прошептал нечто неразборчивое и захлебнулся резким выдохом, по подбородку разлилось красное, закапало из носа, глаза закатились.
Сжимая зубы, Адонис больше на него не смотрел, он бежал, срывая дыхание, и ворвался в здание больницы без возможности произнести хоть слово. Нинель рядом с таким же ужасом в глазах, но еще сохранившая способность складывать из букв слова.
— Врача!!! — надрывно орала она не жалея глотки. — Позовите Яна Терентьева!!! — И вот уже Кай на каталке: бледный, молчаливый, неживой. Его везли, оставляя красную полосу, такую яркую на белом полу, бросая Адониса и Нинель у дверей операционной просто ждать. Ян ворвался в операционную минутой позже, на замерших у дверей друзей он не посмотрел, целиком сосредоточенный на спасении вновь умирающего демона.
Адонис увидел свое отражение на начищенной до блеска плиточной стене: залитый кровью, с потухшими глазами и бледным лицом - он сам мало отличался от трупа. Рыцарь вспомнил как все начиналось, как он мечтал о смерти Зла всего живого. В честном бою, уверенный в победе и своей правоте, и без слез по умирающему, без этой застывающей и буреющей жидкости, стягивающей кожу, когда белый плащ все такой же чистый развивается на ветру, и ты не думаешь о трупе у ног, потому что, он тебе недруг. И ты не думаешь: «Если бы только этих двух лет не было, если бы только Нинель тогда не похитили...»