— Кто ты?
— Нет, это я должен спросить, кем ты стал?
РайВэй ощутил, как медленно стекает с его крыши шифер. Он говорил с самим собой. Да, перед ним стоял Кай. Это он сам, но немного другой.
— Времени в обрез, — поторопил Кай. — Иди за мной.
И РайВэй пошел рядом отмечая общие черты и различия, проступающие даже в походке. Кай выглядел дружелюбнее, легче, счастливее. Демон смотрел на того, кем он мог стать. И будущий он вел его по дороге забытых воспоминаний, которые РайВэй жаждал, но не мог получить, мог просто смотреть. Крупицы памяти показывали ему картинку за картинкой.
Ссоры, битвы, кровь, примирения, дружба, любовь. В голове все перемешалось, он хотел все эти воспоминании себе. Хотел ощущать их внутри и жить с ними. Но они принадлежали другому демону.
— Пришли, — отвлек его Кай от созерцания потерянного.
— Куда, — растерялся РайВэй. Он сосредоточился на попытках вобрать в себя как можно больше памяти и забыл о целях этого путешествия.
— Домой.
Демон оглянулся и не увидел вокруг ни дверей, ни окон, ни щелей. Тьма оставалось непроглядной тьмой.
— Как?
Кай засмеялся. Да так противно, так похоже на него самого, когда РайВэй издевался над окружающими, что демон не выдержал, замахнулся и ударил со всех сил. Стекло зеркала разлетелось, и он упал в его недра все еще слушая чужой-свой смех. А затем…
— Он уже не проснется, Нинель. Кай... не проснется. Не плачь. Мы старались. Он старался. — Тихо, но отчетливо убеждал блондин, пытаясь поднять бьющуюся в рыданиях подругу, оторвать от бездушного уже тела.
Он хорошо понимал, что именно ему придется договариваться о выключении аппарата жизнеобеспечения того, за кого так долго боролся. Не хотел думать о похоронах, но вариант с памятников в виде бездушного тела в палате, казался ему еще более ужасным. Это как иметь вечно ложную надежду. Так он поступить с друзьями не мог.
Ян с тяжелым сердцем потянулся к рычагу энцефалонографа, когда понял, что видит едва заметные кривые на экране. Амплитуда кривых становилась больше.
АкуаБакАкере ошибся, этот мир не стал для хранителя народа демонов Истанта могилой. И не собирался становится ею еще долгие годы.
Веки осунувшегося пациента дернулись, и медленно приоткрылись, обозревая творящийся в палате бедлам.
— Принцесса, вы всегда шумите рядом с умирающими, или я один удостоился сомнительной чести? Адик, твоя работа дам успокаивать, не хорошо отлынивать. — Тихий надломленный голос привел присевающих в шок.
— Жив, — выдохнул еле держащийся в сознании рыцарь.
— Храни тебя Боже в прохладном темном месте! Естественно я жив.
Хватаясь за сердце, Ян сполз на пол. Адонис отпустил девушку из объятий, позволяя той упасть на воскрешенного демона, не говоря ни слова сел с краю кровати и обхватил голову рукам. А Нинель, наобнимавшись, нащупавшись едва не наваливаясь грудью, нависла над очнувшимся после долгого сна и со слезами на глазах сказал:
— С возвращением, Кай.
Реабилитации была долгой. В отличии от прошлого пребывания в больницы, в этот раз даже поворачивать голову пришлось учиться с нуля. За восемь месяцев все мышцы страшно ослабли. Но большую растерянность вносила не слабость друга, с которой уже сталкивались, а его память. В начале, на радостях наслаждаясь его остротами, рыцарь и принцесса не заметили некоторых странностей в словах и поведении. Потом начали догадываться.
— Погоди, последнее что ты помнишь: как мы спасли тебя из лаборатории? — поняла Нинель. — А больше ты ничего не помнишь?
— Нет, хотя вроде помню ты стреляла в человека.
— Она не об этом, Кай, — не меньше принцессы удивился Адонис, — с той заварушки прошло уже больше двух лет.
— Я столько проспал??? — ужаснулся бес.
— Нет, и в этом суть проблемы. А до лаборатории ты все хорошо помнишь? — заволновался Адонис.
Кай задумался, наморщил лоб и тяжело вздохнул:
— Прости, в голове дикая каша. Я никак не могу разобраться в хронологическом порядке картинок. Но до лаборатории я вроде все помню отлично.
Рассказ вышел не на один день. Им скорее приспособились отвлекать от физиотерапии приносящий медленный результат и много боли, чем стараясь рассказать о пережитом на родине. Первую неделю Кай даже не мог приподнять руку и это его сильно пугало, хоть в слух он в своих страхах не признавался.
Медленно бес и сам начал вспоминать. Отрывками, ночными кошмарами, беспокойными снами и полуночными ведениями, но память неспешно возвращалась. Не целиком, от чего демон часто пребывал в задумчивости над не собирающимся пазле прошлого.