— Брысь отсюда, бесстыдница! — для пущей уверенности, что нежеланный объект покинет душевую, Кай сам ее развернул и наподдал по пятой точке рукоятью мочалки.
Нинель взвизгнула куда убедительней фальшивившего беса и вылетела за дверь. Дверь хлопнула, защелка щелкнула.
— Кай, что б тебя! Я не знала, что ты там!
— Теперь знаешь, — подозрительно весело раздалось из душевой. Казалось он специально не закрылся на щеколду.
— Да уж, я тебя всего знаю. Все твои секреты, — ответная усмешка.
— Это какие?
— Например, о родинке на левой ягодице.
За дверью возня, неясные ругательства.
— Нет у меня родинки на левой ягодице, — пришел ответ.
— А на правой, — заискивающе.
— Ах, ты лиса! — восхищенно выдохнул демон. — На правой - есть. Хочешь посмотреть?
— Хочу!
Пару мгновений Кай просто отекал от такого ответа, давясь колкостями.
— А я не покажу. Ты девушка, между прочим. Забыла?
Нинель улыбнулась.
— Допустим, женщина, твоими силами, кстати... — она задохнулась, резко облокачиваясь спиной на дверь душевой. — Ты не помнишь! Но ты был со мной! — резкий удар локтем в дверь, от которого запертый в душевой брюнет вздрогнул. — Ты забыл, как мы были счастливы целый год! — новый удар. — Забыл, как ты улыбался мне! — еще один удар. — Забыл, как мы хотели строить будущее вместе! — И еще удар. — И ты отказываешься вспоминать! Почему? — самый сильный удар и тихий скулеж. Именно со скулежом побитой собаки, она выдавила такие важные, но жалкие слова. — Я же тебя люблю!
Нинель успела успокоиться и взять себя в руки, когда сквозь дверь послышалось:
— Не стоит. Забыла? Я враг всего живого. Стольких убил, стольких погубил, сама знаешь, я даже не пойму твоих чувств. Я же жуткий нелюдь - демон! — Голос продолжал казаться насмешливым, но Нинель уже хорошо поняла, как обманчива бесова улыбка.
— Знаю. Никогда не забывала. Но знаешь, что самое паршивое?
— Что?
— Я начинаю думать, что начала влюбляться еще тогда, в той камере, когда ты пришел посмеяться над бедной пленницей.
— Ага, бедная пленница, давшая по морде великому злу, помню-помню.
— Великому злу, — повторила она, — которое спасло свой народ и оградила человеческий от порабощения Дейуресом. Ты пожертвовал для этого всем. И после ты правда думаешь, будто не достоин моих чувств?
— Я ничего такого не помню, — стушевались в душевой и включили воду, явно намекая на окончание разговора.
— Ты всегда помогал нам, тратил силы на лечение Адониса, неднократно спасал меня, бежал к нам на помощь ни взирая на опасность, в любую авантюры бросался с нами с головой. И даже когда тебе стерли память, ты продолжал быть с нами, но всегда держался в стороне, будто в ужасе от себя, способного причинить нам зло. В конечном счете, ты его причинил.
— Как? — шум воды глушил звуки, но Кай почти навалился на дверь, и его было хорошо слышно.
— Ты едва нас не покинул. И это было ужасно. Самый страшный злодейский твой поступок.
— Я не могу принять это. Вы двое такие... глупые. Печётесь обо мне. Жалеете?
— Печемся – да, но не потому что жалеем. Сама не понимаю, в какой момент мы подружились, а в какой момент сроднились. Я даже не могу сказать с какого ляду я так сильно полюбила. — Нинель сглотнула. — Хотя ты мне ни разу не сказал порядочного комплемента, хотя вот это платье, — она указала на себя, будто демон был способен видеть через дверь, — я надела для тебя.
— Оно тебя полнит.
— Но ты сам сказал, что я слишком худая! — возмутилась принцесса.
— Я соврал. Ты очень красивая. — Такой скромный и детский комплемент, но он заставил Нинель глупо улыбаться и краснеть. — Это правда, про свадьбу? Адонис сказал: она была фиктивной?
— Адонис для меня как близкая родня. Как и для тебя. Да нас заставили вытерпеть тот фарс с платьями и лентами, но нет, я не его жена.
— Но он тебе подходит больше. Да тебе любой человек подойдет больше, — надавил Кай выделяя слово «человек».
— Когда это было, — принцесса умиленно улыбалась, вспоминая себя - наивную девицу. — С тех пор утекло воды немерено. Я думала, что уважение и ест любовь, прятаться за сильною спиною. Но затем в привычный мир той девушки ворвался ты и я стала совсем другой. А затем я узнала какой ты на самом деле и просто растерялась. Потом призналась. И мы были счастливой парой. Потом нас вновь закинуло в родной мир. Ты потерял память, и я чуть не сошла с ума. Думала, со временем мы снова сможем быть вместе. И ждала тебе. А ты чуть не умер. И я снова ждала. И вот. Я тут! Перед тобой! За этой чертовой дверью! Знаю тебя как облупленного и готова отлупить еще, лишь бы пробиться через твои комплексы «я враг всех и вся и могу навредить и вообще человеческих эмоций не понимаю», чтобы вбить в твою башку, как сильно ты мне дорог! Прямо сейчас! Не выжидая месяцы, тем более не собираюсь ждать годы! — Разворачиваясь лицом к двери душевой, Нинель с силой вдарила по ней ногой. — Открывай давай, и я вобью в тебя все это, если нужно, то ногами!