— Так и напишем, — Адонис прислонил кинжал к камню и выбил на нем первую букву.
Пока рыцарь бил камень, РайВэй смотрел в небо и молчал. Небо не собиралось говорить с ним, а Нинель не могла найти слов, кроме болезненных всхлипов.
Дальше пошли без маленького друга, но с тяжестью вместо него.
Нинель винила себя за его смерть, за то, что позволила идти с ними. Если бы только она прогнала его….
На холод и сырость после дождя внимания не обращали. Шлепали по мокрой желтой траве всматриваясь в серое небо в ожидании нового ливня. На привале, сортировали вырванные страницы и вяло дискутировали на тему местонахождения стеклянной крепости. В города не заходили, храмы Дейуреса обходили как чумные, а закупиться и приодеться смогли лишь через две недели. Неудивительно, что за это время и без того расстроенная девушка, пережившая смерть друга и воспаление легких вновь слегла. Их удача, что они нашли трактир со свободными комнатам в городе без храма.
— Куда это?
— В вену.
— А как в нее попасть?
Не смотря на тяжелое состояние, Нинель руководила собственным лечением. РайВэй помогал. Адонис искал лекаря, так как демон уже отдал столько легионов сколько мог и это не сильно помогло.
Рыжая принцесса не смогла ответить на вопрос. Ее мучал жар, обессиливал кашель и изводил бред.
— Кай, — звала она, — Кай.
— Его нет, белочка, — устало выдохнул РайВэй. — Прости. Здесь только я.
Его нет?
Незваный гость - «потеря» - запоздало постучался в дверь.
Его нет!
Он умер. Пусть тело живо, пусть оно дышит и рядом, умерло все что их связывало.
— Эй, принцесса, тебе хуже?
Ей стало тяжело дышать. В голове помутилось. Горький ком застрял в горле и перекрыл доступ воздуху. Стараясь не потерять сознание, Нинель широко распахнула глаза, но перед взором все закружилось, а вдохнуть все никак не получалось.
— Белка! Ты чего? Ты же не умрешь от простуды? Эй! Даже не думай! Черт, герой, где тебя носит?!!!
Адонис вернулся лишь через час и увидел довольно пугающую картину. Две бледные фигуры у окна. Оба в брызгах дождя. РайВэй прижимал к себе обнаженную и едва живую девушку поливал ее водой в попытках сбить жар и передавал-передавал легионы доводя себя до предобморочного состояния. Пустая капельница стояла в стороне.
— Кай, — по привычке выкрикнул Адонис имя брата и, о чудо, бес откликнулся. Привык. За этот час его звали Каем больше раз чем за прошедший месяц — Я привел мага…
Дальше РайВэй не слышал. Почувствовал удар об пол и закрыл глаза. Он потерял немыслимое количество магических частиц. Отдай он столько находясь в мире без возможности их восполнить, то уже умер бы три раза.
«Как глупо. Я наконец свободен, а отдаю жизнь за каких-то людей. Как глупо.» — в ушах еще звучал девичий голос, зовущий любимого. Как жаль, но потерянного не вернуть.
Маг вылечил Нинель за пять минут и наказал еще день лежать и пить микстуру. Как будущий врач, она на всякий случай поставила себе еще одну капельницу с общеукрепляющим. Учитывая непомерную стоимость магических услуг, не стоило удивляется неожиданному концу денежных средств.
— Вот так уйдешь? Оставишь со мной беззащитную девушку? — демон провожал клейменного рыцаря с усмешкой на губах и беспокойством в глазах.
— Боишься оказаться неспособным ей помочь? — понял причину беспокойства рыцарь.
— С чего ты взял? Тоже думаешь я Кай? И обязан вести себя как он?
— Ни с чего, — уклонился от ответа рыцарь и ушел. Его взяли вышибалой на замену старому, удачно сломавшему руку об Адониса. Случайно, как уверял сам Адонис.
— А ты перестань изучать потолок! Он на тебя не рухнет! — сменил адресата выливания негодования РайВэй.
Подошел к кровати и склонился над больно. Теперь Нинель смотрела на лицо любимого, такое знакомое и родное и такое чужое одновременно. Она начала видеть различия.
Кай чаще смеялся, насмехался, острил, провоцировал. РайВэй оставался напряженным и лишний раз старался не обращать на себя внимание. Кай бесцеремонно вклинивался в разговоры, перетягивал внимание на себя. РайВэй осторожничал, словами не бросался. К Каю было приятно прикасаться…
Неосознанно Нинель протянула вверх руку, коснулась пальцами щеки юноши. РайВэй перехватил ее руку и отвел в сторону. Зеленые глаза смотрели с такой болью, что даже демона защемило в груди. И он отпустил девичью кисть ощущая, как его обнимают и тянут на кровать. Обнимают.
— Эй, белочка. Ты потеряла важного «человека», — прошептал он ей на ухо. — И уже не разделишь с ним воспоминания, не сможешь поговорить с ним, не сможешь любить. Поэтому поплачь. Ну же! Плачь, рыдай, рви, бей посуду. Но не держи в себе. Давай, поплачь над потерянным. Сейчас не нужно казаться сильной. Рыжик, плачь! Когда людям больно они должны плакать!