В 1418 году состоялись похороны мэтра Николя Фламеля, супруга которого сошла в могилу несколькими годами раньше него. Надгробный камень алхимика, нашедшего упокоение на кладбище церкви Сен-Жак-ла-Бушри, в конце концов, претерпев всякого рода превратности судьбы, последовавшие после разрушения церкви, оказался в парижском музее Клюни.
Однако народная молва (в полном соответствии с герметическими легендами о телесном бессмертии адептов) не замедлила опровергнуть факт кончины как самого Николя Фламеля, так и его супруги госпожи Пернеллы: в обоих случаях будто бы состоялась лишь инсценировка похорон (деревянные куклы заняли место как в одной, так и в другой могиле), позволившая омолодившейся супружеской паре бежать на Восток под вымышленными именами. Не раз проходил будто бы достоверный слух о том, что видели Николя Фламеля, прибывшего с кратким визитом в столь любимый им Париж. В мае 1818 года видели даже некоего человека, снимавшего квартиру в доме 22 по улице Клери, который предлагал богатым любителям, готовым заранее выложить кругленькую сумму в 300 тысяч золотых франков, курс герметической науки, овладев которой, ученики также обрели бы способность производить драгоценный металл и открыли бы для себя секрет вечной молодости. Этот человек исчез прежде, чем полиция успела провести надлежащее следствие по его делу!
Не переводятся подобного рода легенды о бессмертии, ибо чудеса завораживают!
Четвертая крупная фигура среди адептов, Василий Валентин, представляет собой настолько таинственный персонаж, что порой даже отрицают факт его исторического бытия.
Василий Валентин
Предание гласит, что манускрипты монаха-алхимика (он был из числа братии бенедиктинского монастыря Святого Петра в Эрфурте), о котором не известно ничего, кроме его герметического псевдонима Василий Валентин и который жил в XV веке (дата его рождения — 1390 год — весьма сомнительна), спустя много лет после исчезновения алхимика были обнаружены в церкви города Эрфурта при удивительных обстоятельствах: молния ударила в пустотелую колонну, и из нее вывалилось несколько рукописных книг, снабженных особым предуведомлением: «Последняя воля и завещание Василия Валентина, монаха ордена Святого Бенедикта. Свой труд он спрятал под мраморной плитой за главным алтарем кафедрального собора вольного имперского города Эрфурта. Он оставил его там, дабы его нашел тот, кого Божественное провидение сочтет достойным того».
Считается, что Василий Валентин в своем трактате «Азот» первым употребил герметическую формулу: «Visita lnteriora Terrae Rectificandoque Invenies Occultum Lapidem» («Проникай в глубины земные и, очищая, обретешь скрытый камень»).
Действительно, имя Василия Валентина не встречается в списках (а они были обнаружены) бенедиктинского монастыря Святого Петра в Эрфурте. Кроме того, было установлено, что гравюры, иллюстрирующие «Двенадцать ключей философии», трактата, авторство которого приписывается Василию Валентину, были выполнены лишь в 1599 году, значительно позже предполагаемого времени жизни этого монаха-алхимика.
Только начиная с 1602 года был опубликован ряд приписываемых Василию Валентину сочинений с той целью, чтобы «открыть врата, ведущие к святейшему и древнейшему камню наших предков и тайному из тайных источнику молодости…».
Вместе с тем вполне можно допустить, что алхимик, автор этих знаменитых трактатов, и действительно был немцем, бенедиктинским монахом, жившим в середине XV века и занимавшимся «деланием» в своей келье, превращенной в лабораторию. Однако до сих пор ни один историк не сумел установить, кто же на самом деле скрывался под этим двойным именем, греческим псевдонимом, который можно перевести как «могущественный царь» или «доблестный царь». И по сей день это остается одной из величайших загадок в истории средневековой алхимии.
А теперь перейдем к рассмотрению еще одного важного аспекта нашего исторического исследования — к взаимоотношениям различных алхимиков с правителями и прочими сильными мира сего в эпоху Средних веков.
У СИЛЬНЫХ МИРА СЕГО
Счастье и несчастье алхимиков
Подобно тому как в наши дни люди искусства и науки мечтают встретить по воле Провидения мецената, который бы освободил их от чрезвычайно тягостной (и даже устрашающей) заботы о поисках средств к существованию, многие средневековые алхимики питали надежду быть представленными некой важной особе (правителю или иному знатному господину), которая бы, взяв их на службу к себе, дала им возможность впредь спокойно заниматься деланием, не отвлекаясь на поиски средств к существованию. Если многие важные особы имели при себе собственных штатных астрологов, то некоторые из них брали под свое особое покровительство также и алхимиков.
Однако среди алхимиков претендентов на столь привилегированное положение было очень много, а вожделенные вакансии открывались очень редко! Неудивительно, что алхимики, предлагая сильным мира сего собственные услуги, чаще всего оставались при своих интересах. В связи с этим уместно вспомнить одну забавную историю, приключившуюся, правда, в несколько более поздние времена. Итальянский поэт и алхимик Иоанн-Аврелий Аугурелл (в иной транскрипции Джованни-Аурелио Аугурелло), желая обрести весьма выгодное благорасположение и поддержку со стороны римского понтифика, посвятил свою поэму «Хризопея» («Искусство делать золото») папе Льву X. Тот отблагодарил его подарком… в виде большой пустой мошны, ибо, как заметил папа, у человека, способного по собственному усмотрению делать золото, не может быть иной заботы, кроме как найти достаточно вместительный кошель, чтобы уложить в него все полученное в изобилии золото!
Однако отношения с сильными мира сего, даже если и были достаточно выгодными, не всегда оказывались безоблачными. Горе тем алхимикам, которые оказывались неспособными произвести обещанный порошок проекции или же пытались осуществить трансмутацию металла при помощи искусного обмана! Тогда они рисковали оказаться в бессрочном заточении — и это еще в лучшем случае, как было с алхимиком Жаном Барийоном, приговоренным 3 августа 1380 года к пожизненному заключению. Чаще же всего несчастному алхимику грозила бесславная смерть через повешение (на позолоченной, в знак осмеяния, виселице) или другим, еще более страшным способом. Так, весьма печальная участь постигла, например, алхимика Людвига Нейса родом из Силезии. При дворе ландграфа Марбургского он применил философскую краску, с помощью которой превратил в чистое золото в шестнадцать раз большее, чем ее собственный вес, количество ртути. Однако, к несчастью для алхимика, Иоганн Дарнберг, присутствовавший при этом весьма могущественный министр ландграфа, потребовал от него раскрыть свой секрет. Нейс, отказавшись выполнить это требование, был брошен в темницу, где этот несчастный и оставался (поскольку впоследствии он не сумел или не захотел воспроизвести алхимическое превращение металла) без еды и питья до тех пор, пока смерть не избавила его от страданий.
История Средних веков изобиловала примерами (ибо тогда не было точных методов определения, появившихся значительно позднее) более или менее успешной демонстрации лжеалхимиками их опытов с превращением простых металлов в благородные. В 1404 году король Англии Генрих IV издал указ, в коем грозил смертной казнью всем ложным адептам, прибегавшим к обману в своих попытках осуществить трансмутацию металлов: «Никто не смеет отныне под страхом подвергнуться наказанию, кое предусмотрено для изменников, превращать простые металлы в золото и серебро, прибегая, дабы преуспеть в этом начинании, к мошенничеству».
А вот еще один весьма показательный пример: в 1418 году Совет Венецианской республики обнародовал эдикт, грозивший не менее суровыми карами делателям золота.
Зато адепты, коим удавалось заручиться покровительством какой-либо важной особы, могли оказаться в исключительно завидном положении. Так, во Франции XV века среди высоких покровителей алхимии были сам король Карл V и его брат герцог Беррийский.
В 1468 году король Англии Генрих VI пожаловал алхимику Ричарду Картеру составленный по всей форме патент, предоставлявший ему полное право на оборудование алхимической лаборатории в замке Вусток. Тот же самый король предоставил группе «герметиков» в 1476 году сроком на четыре года привилегию на занятие натурфилософией (что в действительности означало алхимией) и трансмутацией ртути в золото.