Затем надлежит поднять эти блоки, весом в среднем в полтонны, на верх стены, высотой от 8 метров, как в Ма'ине, до 14 метров, как в Баракише. Плотники, без сомнения, использовали сквозные отверстия в стенах для установки временных помостов и более легких конструкций. Как только блоки заняли положенное им место, начинается последний этап строительства: общая зачистка стены с ее верха до основания с помощью особых лопаток, а также покрытие внешних зачищенных граней блоков насечкой. Этот тонко выполненный орнамент по камню представляет собой характернейшую черту южноаравийского зодчества. По завершении зачистки граверы могут приступить к начертанию монументальным шрифтом соответствующих надписей.
Одновременно и параллельно с каменных дел мастерами работают плотники. Открытие в развалинах царского дворца в Шабве великого множества балок (они исчисляются многими сотнями) показало, что все элементы деревянного каркаса изготовлялись и заготовлялись заблаговременно — до начала строительства или проведения капитального ремонта. Стандартизированные по размерам продольные брусы и стояки были сложены у подножия строящегося здания и использовались в ходе монтажных операций, скрепляясь посредством штырей, входящих в гнезда. В тех случаях, когда балка оказывалась короче, чем требовалось, ее наращивали, камуфлируя сочленение двух отрезков каким-нибудь украшением, чаще всего традиционными зубчиками, покраденными в красный цвет. Подготовительные к монтажу работы и сам монтаж производились, по всей видимости, разными бригадами строителей, действия которых координировались главным руководителем стройки.
Такие большие стройки, как возведение город, ских крепостных стен или царских дворцов, задействовали, причем на длительные сроки, огромное количество квалифицированной рабочей силы, предполагая вместе с тем и очень значительные финансовые усилия. Насколько тяжелым было давление этих двух факторов на местную экономику? Относительно первого стоит заметить: стройки эти, как ни были они велики, все же не приводили к отрыву крестьян от их полей. А вот финансовые ресурсы порой опускались до нулевой отметки. И тогда строительство прекращалось. Так, большие участки крепостных стен Ма'ина и ас-Савды никогда не подвергались зачистке{30}, этой обязательной операции, которой завершается строительство. Неудивительно, что возведение этих укреплений продолжалось при жизни нескольких государей; в Баракише строительство крепостного пояса затянулось на два столетия — на VI и V века до н. э.
Со строительством так или иначе связано множество профессий, которые нельзя признать строительными в полном смысле слова. Одни ремесленники заняты изготовлением алебастровых рамок, используемых для украшения окон или слуховых окон (последние весьма обычны во внутренних деревянных блоках). Скульпторы прилагают немало стараний к тому, чтобы украсить фриз головой ибекса или верх крепостной стены — фантастическими сюжетами или лестницы — бронзовыми изваяниями. Другие тщательно полируют блоки, чтобы пустить по ним поясной карниз с надписями, или создают подлинные шедевры — большие алебастровые плиты с изображением присевших на задние ноги или стоящих каменных баранов, плиты, служащие украшением храмов в Бар'ане и Ма'рибе. Некоторые художники в своих мастерских вырезают из известняка статуэтки, столь обычные в святилищах и на надгробиях. Головы из алебастра с инкрустированными глазами из полудрагоценных камней и с буйной шевелюрой очень характерны для этой отрасли южноаравийской скульптуры, тесно связанной с архитектурным декором. Специалисты по бронзе отливают из нее статуэтки, статуи в натуральную величину (подобные тем, что мы встречаем в храме Аввама в Ма'рибе), изготовляют из нее же множество шкатулок с внутренними перегородками, лампы, статуэтки быков и верблюдов, тарелки и маленькие вазы.
Уже давно высказывались предположения относительно того, что тексты первоначально составлялись писцами и только потом воспроизводились монументальным шрифтом на камне. Имелся всего один текст, в известной мере подтверждавший догадку: царь Катабана повелел опубликовать свой указ на дереве и на камне, но его подпись, видимо, была на дереве. Недавнее открытие сотен исписанных пальмовых побегов пролило совершенно новый свет на ремесло писца. Отныне стало очевидным, что скрибы-профессионалы писали на дереве, а потом эти тексты сдавали в архив.
Эти писцы выбирали нервюры пальмовых ветвей в зависимости от их качества, сдирали с них кору и начинали на них писать, придерживая их за одну из оконечностей. Они, очертив поля, писали справа налево относительно оси палочки, поворачивая их в соответствии с длиной текста, заканчивали текст косо и иногда подписывались своим именем. Эти микроскопические буковки свидетельствуют о ловкости и уверенности руки, которые даются лишь профессионалам. Их инструмент известен: тонкие и очень острые стержни, «стили», из железа и бронзы. Стили из слоновой кости обычно подразумевают письмо на деревянных дощечках, покрытых воском, а эти писцы учились писать на палочках. Один из них пытается вырезать по порядку весь алфавит, но ошибайся в самом начале, вновь начинает сбоку и останавливается на двадцать третьей букве{31}. В такого рода упражнениях неправильное начало, а затем повторение «всего сначала» не столь уж редки.
В том обществе, которое в подавляющем большинстве своем состоит из людей неграмотных, писец играет роль незаменимого посредника. Частные лица прибегают к его помощи при составлении договоров. Автор письма, обращаясь к своему адресату во втором лице, сам себя называет в нем в третьем, что подразумевает посредничество писца. Этот непрямой эпистолярный стиль хорошо известен на Древнем Востоке. То, что профессия, связанная с таинством письменности, была достаточно престижна, — разумеется само собой. Но пользовались ли ее представители высокой репутацией, общественной признательностью — это уже другой вопрос.
Тексты сразу же после их написания подлежали классификации. Сквозь нервюры пальмовых веточек проделывалось отверстие — несомненно для шнурка, который позволял и повесить текст в удобном месте, и составить связочку из нескольких текстов, посвященных одной и той же теме. В одном из текстов речь идет о некоем документе, скрепленном печатью на воске. Время от времени писец или архивариус, собрав прошедшие через его руки документы, их классифицирует. Так, одна разветвленная палочка представляет собой контракт, составленный в двух экземплярах, подписанных отправителем; получатель должен был один из них, подписав и скрепив печатью, вернуть экспедитору, а второй оставить у себя{32}. Стало быть, должны существовать архивы, публичные или частные, в которых бы хранились такого типа документы: надежда на то, что они где-то хранятся и однажды откроют перед исследователями свои тайны, придает первым переводам с текстов на дереве исключительную значимость.
Нужно, наконец, упомянуть и ремесленников, которые специализировались в письме на бронзе. Они умели делать надписи рельефными буквами монументального шрифта, понижая, вытачивая поверхность, которая их окружала. Такие надписи производились на прямоугольных бронзовых пластинах с отверстиями для крепления к стене. Эти бронзовые дощечки предназначались для заявлений о каких-то ценных пожертвованиях в пользу храма и, как правило, вделывались в его стены. Подобного же рода рельефные надписи, выражающие обращение к божеству, встречаются также и на некоторых бронзовых вазах.
Хотя оазисы со своими городами играют важную роль в экономике страны, они тем не менее занимают всего лишь ничтожную часть ее территории. Засушливые зоны представляют собой природную среду обитания в Южной Аравии по преимуществу, что и роднит ее с Срединной Аравией, с Северной Аравией и, наконец, с восточным Средиземноморьем. Экономика на этих обширных пространствах служит всего лишь дополнением к экономике оазисов.
С точки зрения античных авторов, все это пространство от восточного Средиземноморья до Индийского океана — страна Сценитов («тех, кто живет в палатках»). Это, к примеру, то название, которое Страбон дает арабам Месопотамии, арабам, расселившимся между Евфратом и Сирией, а также — сирийским арабам, которые жили в области Апомеи Сирийской. Палатка — их первый атрибут. Кочевники и полукочевники, они легки на подъем, без сожаления бросают едва насиженное место, но — уязвимы, как только палатки их уничтожены. Вот одно из средств борьбы с ними. «Я нанес ей сокрушительное поражение, сжег ее палатки и захватил ее, живую, в плен»{33}, — сообщает Ашшурбанипал в своем рассказе о войне с царицей Адиа.