Наших путешественников неоднократно охватывал страх. Далеко в море в середине дня они обнаружили, что больше не отбрасывают тени, и все семиты бросились поминать полуденного демона, уносящего вместе с тенями души, в то время как греки и киприоты верили в присутствие здесь сирен и нереид. Остров Кармин (соответствует Асталу, между современными мысами Джадди и Нух), в 100 стадиях от берега, считался посвященным солнцу и служил пристанищем нереид, губивших корабли и превращавших неблагоразумных людей в рыб. Отважный флотоводец велел совершить здесь высадку; его не остановило даже исчезновение, вместе с матросами и имуществом, одного из kerkouroi. У моряков заканчивалось пропитание. Местные жители, те же ихтиофаги, предложили морякам овец, откормленных мукой из сушеной рыбы. Также греки ели верблюдов, мясо различных китообразных, горькие финики. Больше всего их пугали киты, выпускавшие из дыхательного отверстия целые фонтаны воды. Рулевые советовали Неарху обратить огромных чудовищ в бегство громкими криками, бряцанием оружия и звуками труб.
Последние планы
При входе в Ормузский пролив всё изменилось. Главный порт Гармозия обязан своим названием финику, основному продукту Кармании. Но здесь выращивали также хороший виноград, пшеницу, ячмень, сахарный тростник. Жители рассказывали о золотых и серебряных рудниках, различных минералах, которые они добывали у Бахрейна и в глубине Персидского залива. Около современного Бендер-Аббаса командующий флотом поставил корабли на стоянку и поднялся по Хану до Сальмунта, где доложил полному воодушевления «совету гетайров» («друзьям») Александра, что существует прямой и быстрый морской путь из Суз и Вавилона до Индии. Все берега, все острова разведаны. Это новый мир, открытый для средиземноморской торговли через Оманский залив. «Царь пожелал узнать об этом больше и снова приказал им плыть вдоль берега, пока они не подведут флотилию к устью Евфрата, а оттуда подняться по реке до Вавилона» (Квинт Курций, X, 1, 16). Онесикрит, страстный исследователь, хотел сперва обогнуть Аравийский полуостров. Он робко намекал царю на всем протяжении 324 года, что для столь уставшего флота это был бы лучший выход из положения вместо того, чтобы барахтаться в грязи Каруна, гнить в болотах Евфрата и тащиться вдоль берега в Вавилон. Царь, мечтавший о всемирном господстве, говорит себе, что у него остался лишь один враг, которого следует победить: торговый флот Карфагена. Как в славные времена ассирийцев, в порт Тапсака приходили огромные караваны с кедром и сосной из Армении и Ливана. На Евфрате строились флотилия, такая же большая, как на Инде, и причалы на тысячу торговых кораблей в Вавилоне и в двух новых портах, в месте слияния Тигра и Евфрата. Обустраивали остров Икар, современную Файлаку. Неарху, получившему от царя золотой венец и женившемуся на дочери Барсины, будет поручено исследовать берега Аравии и возвратиться в Средиземное море через Красное, если даже для этого придется погрузить суда на повозки и так пересечь Суэцкий перешеек. Веками именно так люди пересекали Коринфский перешеек, а во времена аргонавтов — пустыню Сирт[67]. Морской путь был проложен до Ормузского пролива. Множество больших кораблей, курсировавших возле Пиратского берега, должны были повести флот к стоянкам Аравии, откуда привозили ладан, мирру, кардамон, жемчуг. Отплытие завоевателей намечалось на середину мая 323 года. Целую неделю царь исследовал рукава реки, питающие Вавилонский оазис. Он столь страстно интересовался третьей морской экспедицией, что обсуждал ее с Неархом еще за восемь дней до своей смерти. Он собирался погрузить на корабли войско и отправиться, чтобы проплыть кругом земли. Мы не грезим, мы не бредим, как царь, сотрясаемый малярийной лихорадкой. Все это описано в официальных документах, царских «Ежедневниках» и «Переписке», опубликованных Эвменом из Кардия, и об этом можно подробно прочитать у Арриана и Плутарха.