Насчет пращников, имевшихся как в экспедиционном корпусе, так и начиная с V века до нашей эры во всем греческом войске (хватало их и в отступавшем войске Дария), сведения достаточно скудны. Известно лишь, что лучшие из них были с Родоса (Арриан, II, 7, 8), а самые лучшие метательные снаряды изготавливались из свинца и имели надписи вроде «поймай-ка это». Как специализированная вспомогательная боевая единица пращники составляли часть легкой пехоты наемников; они вступали в бой исключительно под прикрытием лучников и, подобно вспугнутой дичи, служили для того, чтобы заставить врага обнаружить себя. Что касается других вспомогательных отрядов пехоты — одрисов, трибаллов, иллирийцев, — набранных во время военных кампаний Филиппа и его сына на Балканах, о них не известно ничего. Более того, мы можем предположить, что в македонском войске, похоже, им отводилась роль заложников. Пока они орудовали в Азии своими тесаками, топорами и луками, они не помышляли о вторжении в Македонию. Кроме того, для всех производившихся работ — как созидательных, так и разрушительных — македоняне нуждались в огромном количестве рабочих рук, а уверенности, что их можно будет отыскать на вражеской территории, вовсе не было. Вспомним все укрепления, которые надо было разрушать и возводить, все деревья, которые следовало срубить, морские проливы и реки, через которые нужно было переправиться! На поле битвы эти иностранные наемники, часто поставленные во вторую линию, должно быть, напоминали «чистильщиков траншей» времен Первой мировой войны. Ведь тяжелые доспехи и некий лоск человечности были серьезной помехой в деле добивания раненых, грабежа убитых и захвата в плен беглецов. С точки зрения греков, все эти балканские формирования составлялись из варваров, ни языка, ни нравов которых они не понимали, пригодные лишь для того, чтобы «служить» вроде рабов или бросаться в атаку, как дикари.
Прервем рассуждения и ограничимся констатацией того, что бо́льшая часть войск, непосредственно участвовавших в боевых действиях в 334–323 годах, была вооружена очень легко и что основные ударные силы македонян, конные и пешие гетайры, являлись более легкими и подвижными, а следовательно, более маневренными, чем старая греческая пехота гоплитов. Уже Демосфен (IX = 3-я Филиппика, 49)[14] отмечал, что армия Филиппа состояла не только из тяжелой фаланги, подобно армиям большинства греческих городов, но и из легких войск, а кроме того включала осадную технику. Новая армия располагала целым арсеналом многозарядных орудий для стрельбы на дальнюю дистанцию в виде метательных машин, катапульт, баллист, камнеметов, действовавших главным образом за счет кручения канатов. Средняя дальность колебалась в пределах от 300 до 400 метров, в то время как лук с двойным изгибом бил едва на 200 метров. Метрон, тот самый молодой аристократ, что в октябре 330 года представил царю доносчиков по заговору Филоты, «заведовал арсеналом». Метательные орудия предполагали наличие узкоспециализированного персонала, как воинов, так и рабочих. У нас еще будет случай увидеть их в деле, когда мы будем говорить о взятии городов.
Инженерные войска
Среди вспомогательных корпусов находился также инженерный корпус, являвшийся одной из отличительных черт македонской армии. В него входили инженеры и механики. Командовал им Диад, который изобрел или усовершенствовал передвижные башни и тараны на колесах. Инженерный корпус использовался не только для вооружения кораблей и взятия укреплений, но также для преодоления водных преград, прокладки дорог, преодоления покрытых льдом скал, словом, решал все задачи, которые ставила перед армией Александра незнакомая природа, а также сама держава, в 50 раз превосходившая Македонию по территории и в 20 раз — по населению. К этим созидателям победы мы отнесли бы также всех кузнецов и плотников, изготовителей талей, крюков, железных рук (гарпагонов) — разновидностей кранов и захватов, способных поднимать самые тяжелые грузы. А также сапожников, шорников, изготовителей кожаных доспехов, занятых во время переходов починкой и производством новой продукции. Сюда, наконец, входят понтонеры, корабельные плотники, саперы, землекопы, специально набранные заранее и время от времени упоминаемые в источниках. Повозки, которые за ними следуют, полны инструментов, горнов, точил, колес и сменных брусьев. Сколько же всего было этих вспомогательных инженерных войск? Никто не может сказать точно, поскольку в Античности ремесленников не включали в списочный состав. Но если, как мы уже упоминали, при выступлении конница и пехота насчитывали немногим более тридцати семи тысяч человек, можно предположить, что необходимое обслуживание вооружения и экипировки требовало как минимум одного человека на десять воинов. В таком хорошо отлаженном механизме, как армия Филиппа, случайностям не оставалось места, во всем властвовал точный расчет.