На следующий день председатель госкомиссии — первый заместитель начальника ГУРВО генерал-лейтенант А. Ф. Фунтиков (на самом деле он 190 сантиметров роста и примерно 120–130 килограммов веса!) вопрошает: «Генерал Желтаков, кто у тебя за пультом пуска сидел?» — «Инженер-майор такой-то». — «Он что, церковно-приходскую школу кончал?» — «Никак нет, академию имени Дзержинского». — «Так он что, не мог прочесть: „нажать и отпустить“? Я понимаю, что присутствие высокого начальства вызывает у кого эмоции, у кого поллюции…» Далее все потонуло в хохоте, инцидент был исчерпан[121].
Не всегда инциденты заканчивались столь безобидно. При первом пуске одного из ракетных комплексов, поскольку сразу два высоких начальника в Москве хотели иметь прямую трансляцию пуска, установили два канала связи. По ЗАС (засекречивающей аппаратуре связи) докладывали первому заместителю главкома РВСН генерал-полковнику Ю. А. Яшину, а по ВЧ-связи начальнику ГУРВО генерал-лейтенанту А. А. Ряжских. По первому телефону шла общая трансляция, та, что была на командном пункте, а на вторую линию посадили начальника отдела анализа, полковника Минченю, который для четкости доклада взял заранее отпечатанную шпаргалку и, глядя на секундомер, бодро читал. Пуск был неудачный, ракета упала (примерно в трех километрах от одного из измерительных пунктов, о чем тотчас же доложили), но Минченя по своему каналу продолжал все так же четко докладывать по шпаргалке. Получился явный конфуз. Генерал А. А. Ряжских шуток, тем более таких, явно не любил. Минченя стал полковником в запасе.
Вообще, процесс разработки, отработки и особенно завершающий этап — летные испытания нового ракетного комплекса — является весьма сложным процессом, в котором участвуют до сотни различных организаций из разных министерств и ведомств, которыми надо руководить в течение трех — пяти лет как большим симфоническим оркестром. Роль дирижера в начальной стадии играет головная организация по проектированию комплекса, ближе к завершающему этапу и в процессе полигонных испытаний — совет главных конструкторов, собираемый по инициативе головной организации; и, наконец, в процессе проведения испытаний — государственная комиссия, назначенная постановлением (решением) правительства, состоящая из 25–40 человек и имеющая широкие полномочия.
Капустин Яр явился школой для последующих ракетных полигонов: Байконура, Плесецка, Эмбы, Балхаша и других. В ходе процесса разоружения знаменитый полигон (орденов Боевого Красного Знамени и Красной Звезды), давший путевку в жизнь многим современным ракетным комплексам, стал для многих своих детей также и могильником.
Под действие договора между СССР и США о ликвидации ракет средней и меньшей дальности попадали американские «Першинг-2», «Першинг-1 А». СССР, со своей стороны, обязался уничтожить ракетные комплексы СС-4, СС-5, СС-20, а также СС-12 и СС-23. Подлежали уничтожению и пусковые установки. Договор был явно асимметричным. США должны были уничтожить 689 ракет средней дальности, СССР — 826 (да еще с РГЧ!), американцы — 282 пусковые установки, СССР — 608. США обязались ликвидировать 170 ракет меньшей дальности, СССР — 926, США — одну пусковую установку, СССР — 237!
В 1989 году, в соответствии с договором о ликвидации РСД и РМД, на полигоне было уничтожено методом подрыва 630 ракет и 72 ракеты с боевых позиций РВСН методом пуска (без ввода полетного задания), что приводило к самовыгоранию топлива в двигателях. Работами по ликвидации руководил начальник полигона — генерал-лейтенант Н. В. Мазяркин. Контроль за уничтожением ракетного могущества СССР осуществляли заокеанские контролеры-наблюдатели, для которых в семи километрах от поля кладбища был устроен наблюдательный пункт, развернуты снятые с подвижного шасси машина-общежитие (с прекрасными купейными помещениями) и машина-столовая (с недельным запасом продовольствия и ионированной питьевой воды), заимствованные из состава РК «Пионер». Люди, которые учили эти ракеты летать, вынуждены были видеть их гибель. Действительно, все, как у Н. В. Гоголя: «Я тебя породил, я тебя и убью!» Очевидцы записали затем свои чувства. «Фантастическое кладбище подорванных 630 ракет. Кругом воронки от мощных взрывов, многие заполнены водой, повсюду останки стенок корпусов и сопловых блоков двигателей, транспортно-пусковых контейнеров, куски несгоревшего и наполовину разложившегося топлива, которые при поджигании спустя пять лет ярко сгорали. Вместе с ракетами погибли сотни, а может, и тысячи килограммов молибдена, ванадия, нержавейки, редкоземельных элементов и многие килограммы золота и серебра. Наша русская расточительность придумала из обломков ракет сделать только сувенирные зажигалки и продавать их по 5 долларов за штуку иностранцам, тогда как было загублено добра на многие миллионы (если не миллиарды) долларов.