В том же году, «при сильном участии неутомимого Гамалея» приступили к строительству здания дворянского собрания. При его содействии в Тамбове была учреждена первая в губернии газета «Губернские ведомости».
Особое внимание Николай Михайлович уделял улучшению внешнего облика Тамбова. При нём началось мощение городских улиц, строительство нового и реконструкция старого Никольского моста через Цну, произведена нивелировка города, сделаны сточные канавы, появились уличные фонари, началась закладка городского сада. Гамалея устроил в Тамбове конские бега и организовал пробную выставку изделий Тамбовского края. Неутомимый Гамалея инициировал и другие масштабные проекты, как строительство Моршанской железной дороги, соединение Тамбова железной дорогой с Саратовом и Москвой, углубление русла Цны и др., но «высшая петербургская бюрократия отнеслась к добрым начинаниям… с полной и чисто канцелярскою небрежностию». К тому же успешного губернатора, как у нас водится, отозвали «на повышение» в Петербург и сделали товарищем министра внутренних дел. Там в душной атмосфере министерских кабинетов и зачах административный гений Николая Михайловича.
Может быть, только что колонизованный Кавказ представлял в административном отношении некоторое исключение из общего российского правила? Мы должны ответить на этот вопрос отрицательно. Система управления на Кавказе устраивалось по общему правилу: всё зависело от деловых и личных качеств главноначальствующего.
Любили в Грузии совего главноуправляющего генерала от инфантерии и генерал-адъютанта барона Григория Вдадимировича Розена (1831—1837). Это был спокойный по характеру и честный по натуре администратор, вдумчиво и всесторонне подходивший ко всем делам, строго спрашивавший со своих чиновников, но соблюдая при этом высокую культуру и справедливость.
Чиновник канцелярии главноуправляющего Василий Афанасьевич Дзюбенко, как-то подготовив доклад по одному каверзному делу, пошёл к шефу на доклад. Некий армянский купец подал жалобу на архалцыхского областного начальника, не пропускавшего в Тифлис купленные им в Турции маслины, – товар, который ввиду поста пользовался у грузин большим спросом. Дзюбенко составил свой доклад в пользу купца.
– Вздор ты, братец, написал, – сказа Розен, прочитав документ.
Дзюбенко начал оправдываться, но барон был непоколебим в своей оценке и рекомендовал Дзюбенко ознакомиться с лежавшими в архиве переписку по делу того же купца. При ознакомлении с архивными документами Дзюбенко был вынужден признать, что действия архалцыхского начальника были правомерными. Купец-армянин оказался большим пройдохой и жуликом, составившим подложные документы с целью незаконного получения 1000 червонцев. По поводу его махинаций барон Розен тремя годами раньше вёл переписку с министром финансов Канкриным. Если бы не отличная память Григория Владимировича и его скрупулёзность, архалцыхский начальник пострадал бы, а купец-пройдоха взял бы над ним верх.
Барона Розена сменил генерал от инфантерии генерал-адъютант Евгений Алексанлрович Головин (1837—1842), человек в некотором смысле антипод предшественника. По характеристике Дзюбенко, это был человек уже пожилой, угрюмый, недоступный, как будто недоспавший, и большой педант. Будто нарочно, в первые годы (1840) наместничества Головина произошло землетрясения, в результате которого с горы Арарат сползла огромная скала, которая накрыла целый посёлок в Эриванской губернии с населением около 1000 человек.
О методах управления Головина свидетельствует следующий эпизод о котором сообщает Дзюбенко. В г. Эривани один татарин одолжил у другого несколько рублей и отказался вернуть долг. Кредитор как-то встретил должника на улице и компенсировал неуплату долга тем, что силой снял с должника верхнее платье. Против кредитора возбудили уголовное дело, проект судебного решения Дзюбенко доложил Головину, оставив в строке «наказание» прочерк. Головин, выслушав текст приговора, поморщился, взял перо и написал в прочерке «повесить». Шокированный Дзюбенко попытался было доказать генералу, что за такое пустячное преступление казнь не полагается.