«С некоторого времени молодая дама хорошего тона принимает не только приятелей (то есть коротко знакомых людей), но даже целое собрание мужчин, лежа на постели, как будто она еще не вставала. Три или четыре прекрасные девушки служат ей в присутствии Адонисов. Как скоро Богиня сделает движение, чтобы переворотиться, тонкая ткань, обтягиваясь около тела, рисует все его выпуклости, показывает явственно все его формы. Сверх того, костюм требует, чтобы груди были совершенно наруже и чтобы руки, голые до самых плеч, никогда не прятались. Словом сказать, видишь настоящую Венеру, окруженную Купидонами и Грациями. Что может быть прелестнее такой картины?»{41}.
В. А. Соллогуб приводит следующий анекдот о хозяйке знаменитого салона в Петербурге Е. М. Хитрово: «Елисавета Михайловна поздно просыпалась, долго лежала в кровати и принимала избранных посетителей у себя в спальне; когда гость допускался к ней, то, поздоровавшись с хозяйкой, он, разумеется, намеревался сесть; госпожа Хитрова останавливала его. «Нет, не садитесь на то кресло, это Пушкина, — говорила она, — нет, не на диван — это место Жуковского, нет, не на этот стул — это стул Гоголя, — садитесь ко мне на кровать: это место для всех!..»{42}.
Русские вельможи принимали гостей, подражая французской знати.
В «Памятных записках» М. М. Евреинов рассказывает о своем визите к князю А. Б. Куракину: «Он тогда помещался в Морской улице, в доме Александра Львовича Нарышкина… Подъезжая к его дому, вижу, что много уже собралось гостей. При входе в официантскую комнату один из официантов приближается ко мне и просит меня сказать ему, кто я, потом просит меня следовать за ним и возглашает мое имя, отчество и фамилию во услышание всем гостям, чтобы все могли узнать, как это водится в Париже. Продолжая передо мною идти, он приводил меня перед самого князя, все повторяя мое имя. Князь в это время играл, не помню с кем, в карты. Увидев меня, он поднимается с своих кресел, благодарит меня за честь, которую я ему доставил своим посещением и что ему весьма приятно меня у себя видеть»{43}.
«..Лакей, отворивший мне дверь в залу, громко произнес: "Г. Арнольд". Обоюдные представления производились только в интимном кругу или в экстренных случаях, если высшее по званию лице либо само пожелает, либо милостиво разрешает»{44}.
На раутах царских или придворных особ, помимо фамилии, обязательно «провозглашался» чин прибывшего гостя. А. И. Георгиевский, редактор «Русского инвалида», рассказывая о рауте канцлера А. М. Горчакова «для всего дипломатического корпуса и высшего официального мира в Петербурге», отмечает: «Мы сговорились с Тютчевым ехать на этот раут вместе… При входе нашем в зал произошло некоторое замешательство: стоявшему здесь раззолоченному глашатаю хорошо был известен Феодор Иванович, и он громко провозгласил на весь зал: "Камергер Тютчев", — но меня, в моем черном фраке, он принялся расспрашивать, как меня назвать, и я, не будучи предупрежден заранее обо всей этой церемонии, назвал себя просто по фамилии; но ему нужно было и мое звание, и тут я поставлен был в некоторое затруднение, назвать ли себя редактором, или же моим маленьким чином коллежского секретаря. Тютчев положил конец этому замешательству, назвав меня не без некоторого раздражения профессором, как это, между прочим, водится в Германии относительно бывших профессоров и даже бывших приват-доцентов. В конце зала, как водится, стоял сам хозяин раута и благосклонно принимал приветствия своих гостей»{45}.
«…К сожалению, высший свет во всем пытается подражать французам. И хотя французские манеры сами по себе неплохи, все же это похоже на обезьянничанье», — сообщает в письме К Вильмот. Далее она рассказывает о том, как приветствуют друг друга дамы: «Вместо бывшего ранее в употреблении приветствия — величавого взаимного поклона — вас с восторженным видом целуют в обе щеки, механически бормочут, как рады с вами познакомиться, etc.»{46}.
Дамские поцелуи в обе щеки — мода, пришедшая в первые годы XIX века из Франции.
Однако неверно думать, что только французские манеры господствовали в дворянском обществе. Дамы, например, приветствовали мужчин по старинной русской традиции целованием в лоб или в щеку. «Приехавший мужчина после поклона хозяину отправлялся к его супруге и здесь, в гостиной, должен был подходить к ручке ко всем дамам, начиная с хозяйки. Мужчина, целуя ручку, получал поцелуй в голову или щеку; и так продолжалось со всяким вновь приходящим. Сколько тут нужно было терпения с обеих сторон, но никто не решался нарушить этого гостиного правила»{47}.