За эпистолярным формализмом прослеживается скрупулезное следование всем правилам, касающимся их забот по умершему телу бога.
Если определить роль жреца как привилегированного посредника между людьми и богами, то в этом случае существует только один единственный жрец в Египте, которого изображали в храмах во время совершения ритуалов жертвоприношения — царь Верхнего и Нижнего Египта, сын Ра, Птолемей, возможно, сопровождаемый царицей Клеопатрой. Естественно, речь идет о фикции настолько, насколько греки могли игнорировать сложные ритуалы местной религии. Таким образом, египетские жрецы, настоящие наследники тысячелетней традиции, брали на себя заботы о поддержании хрупкого равновесия в мире, кропотливо соблюдая все предписания, связанные с укреплением божественной воли.
Жрецы не образовывали социально единого класса. Существовало огромное количество категорий жрецов, их численная важность была пропорциональна большому количеству мест культа, начиная от простой часовни, в которой прислуживал всего лишь один служитель, до огромного храма, с внутренней иерархией персонала. Большинство жрецов совмещало сразу несколько священных чинов в одном или нескольких храмах, и каждому их этих чинов соответствовал свой доход, подчас очень скромный для многочисленного низшего жречества. Эти звания теоретически были в распоряжении царя, который мог поручать церковные обязанности тому или иному жрецу по собственному усмотрению, но в действительности же эти должности покупались. Они могли передаваться по наследству или быть проданы третьим лицам. В случае передачи новый владелец платил государству специальный налог. С другой стороны, нужно было соответствовать условиям поступления в класс священнослужителей. Иными словами, жрецом мог стать только тот, кто обладал некоторым уровнем образования, был обрезан, соблюдал определенное количество физических и моральных заповедей и, естественно, принадлежал к семье жрецов. Так что можно говорить о существовании настоящей священной «касты» в Египте.
Организация египетских храмов была таковой, что чисто религиозные обязанности занимали только ограниченную часть расписания жрецов. На самом деле, в каждом храме было в среднем по пять сообществ (триб) жрецов (по египетски «са», по гречески «фил»), каждое из которых по очереди совершало священную службу в течение лунного месяца. Традиционно этих сообществ было четыре, но Канопский декрет от 238 года добавил пятое, в честь правящих царей Птолемея III и Береники II, богов Эвергетов, что было сделано для уменьшения периода службы жрецов. Так у них появлялось время для других занятий. «Чистые» ( уабы) должны были ограждать себя от некоторых занятий, которые могли навлечь позор или «грязь». Например, они не могли себе позволить заниматься коммерцией, сельским хозяйством и ремеслом. В конечном счете, жрецы играли важную роль в социальной жизни страны в области законодательства, образования и культуры.
Птолемеи оставили жрецам разработку египетского законодательства, регулирующую отношения между коренными египтянами, восходящую к законодателям Саисской эпохи: царям Бокхорису и Амасису. Это жрецы, составившие на демотическом языке множество контрактов по продаже, выдаче ссуд, разделению имущества, заключению браков, благодаря чему местное население управлялось со своим движимым и недвижимым имуществом. Эти жрецы составляли суд лаокритов и разрешали спорные вопросы, следуя букве закона.
В области образования и культуры традиционно храмы представляли собой настоящую монополию в обучении египетскому языку (иероглифика и демотическое письмо), а также во всех видах эрудиции и науки фараонов от светской литературы до медицины и толкования снов. Таким образом, египетский храм принадлежал местной культуре, тогда как греческие гимнасии — культуре иноземной власти, оба эти мира составляли два антагонистичных полюса, которые определяли единую цивилизацию Египта эпохи Лагидов.
Храмы не монополизировали духовную жизнь современников Клеопатры. Множество археологических документов подтверждают, что в кругу каждой семьи не забывали о богах. Большое количество бронзовых и терракотовых статуэток, найденных в домах, свидетельствует о ежедневном обращении к богам. Ниши, устроенные в стенах, были часто обставлены предметами культа. Иногда они представляли собой картины на деревянных панно, служившие для поддержания этого домашнего моления, которые выглядели как истинные предшественники христианской иконы. Рядом с духами покровителями дома, например, карликом Бэсом, преследователем злых духов, можно было встретить божеств совсем другого масштаба: Сараписа, известного в своем эллинистическом обличье, но еще чаще Исиду, чья популярность постоянно росла, особенно во время превращения Египта в римскую провинцию. Эта богиня перенесла в Птолемеевскую эпоху конкуренцию с Кибеллой, чьи рьяные последователи распространяли экстатический культ там, где собиралось больше всего греков. Но очень быстро Исида утратила свои экзотические атрибуты и приняла форму более универсальную — всевластной богини, спасительницы, чьи десять тысяч имен свидетельствуют о распространении ее власти. Будучи кормилицей Хора, Исида становилась матерью богов и защитницей страдающего человечества. Ей посвящались самые большие храмы. Один из них находится на юге страны в Филе, другой на самом севере в Бехбейт-эль-Хагаре, но истинный храм понемногу выстраивался в сердцах всех жителей Египта, прежде чем ее образ достиг Рима, правда, под другим именем, но с той же миссией утешительницы, которая смогла избежать гибели во время краха греко-римской культуры и дожить до наших дней.
За пределами семьи религиозность выражалась также в создании профессиональных и частных организаций. Подобные объединения также хорошо были известны в классической Греции, как и в Египте фараонов. Эти две традиции, взаимодействуя в птолемеевском Египте, стали характерной чертой социальной жизни в городах и деревнях. Часто они объединяли людей, занимающихся одной профессией, как это произошло в 110 году с хоахитами из Фив, но иногда собирали вместе знатных граждан и мелких местных торговцев, чьим единственным связующим звеном было общее верование в одно и то же божество. Некоторые из подобных ассоциаций получали официальное содействие властей, как, например, верующие бога Диониса — фиасы. Культ фиасов распространился в конце III века под влиянием Птолемея IV Филопатора, чья любовь к богу вина была очень хорошо известна. У нас также имеется текст одного эдикта, адресованного посвященным в дионисийские тайны, которые играли главенствующую роль в этих ассоциациях. Постановление предписывало фиасам явиться и зарегистрироваться в Александрии, для того чтобы власть могла проконтролировать законность их тайных обрядов. {147} Ясно, что согласие с фиасами было проявлением верности режиму. Однако в некоторых случаях единственной религиозной обязанностью членов ассоциации оказывалось совершение жертвоприношения и жертвенного возлияния вина в честь царя и царицы, как, например, это было в синоде Зевса Хипсиста («высочайшего»), который находился в Филадельфии, в Фаюме. Собрание в храме Зевса составляло единственное свидетельство почитания бога покровителя. {148} Ежемесячные религиозные ассамблеи могли происходить в храме, на паперти, в месте, специально отведенном для этих собраний или даже в частном доме. Поводом всегда были застолья с надлежащим количеством вина. Другой обязанностью (по-видимому, менее светской) было обязательное присутствие различных высокопоставленных лиц на всевозможных праздниках и процессиях богов, а также участие на похоронах священных животных. Наконец, существовала обязательная взаимопомощь. Также высокопоставленные чиновники обязаны были соблюдать правила хорошего тона, за нарушения которых накладывался штраф. Существовала помощь больным, нуждающимся и находящимся в заключении собратьям. И тем более они обязаны были присутствовать на похоронах в случае чьей-либо кончины. Известно, что в Египте выполнение этой последней обязанности было достаточно тяжелым, и неудивительно, что многие старались ее избежать, откуда и происходит суровость наказания в случае внезапного отказа исполнить эту важную обязанность. {149}