26. Рассказывают, что, покорив Египет, он захотел оставить здесь в память о себе большой и многолюдный город и назвать его своим именем. Он выбрал какое-то место, которое еще не было обмерено с ведома архитекторов, и велел его огородить. Ночью Александру приснился удивительный сон: совершенно седой старец почтенного вида подошел к нему и произнес следующие стихи:
Встав, Александр сейчас же пошел к Фаросу; тогда это был еще остров, лежавший немного севернее устья Каноба; теперь насыпь соединяет его с материком. Место оказалось исключительным по своему положению (полоса земли, отделявшая достаточно широким перешейком большое озеро от моря, которое образовало здесь просторную гавань). Александр заявил, что Гомер, удивительный во всем, оказался и мудрейшим архитектором, и приказал сделать план города, соответствующий данному месту. Мела под рукой не оказалось; взяли муки и на черной земле вывели дугу; от ее окружности, как бы от концов ее, шли прямые линии равной величины. План напоминал покрой хламиды. Царю он очень понравился. Вдруг с реки и с озера поднялось несметное количество птиц разных пород и величины. Они, как туча, опустились на это место и склевали дочиста всю муку. Александра смутило это знамение. Предсказатели ободрили его, сказав, что он заложит город многообильный, который прокормит самых разных людей. Александр поставил надзирателей следить за постройкой города, а сам отправился в храм Амона. Дорога эта была длинная и мучительно трудная. На ней грозили две опасности: во-первых, она в течение многих дней шла по безводной пустыне; во-вторых, на путников, шедших по глубокому безбрежному песку, мог налететь ураган с юга. Так случилось, говорят, когда-то с войском Камбиза [16]: ветер поднимал холмы песка, гнал его волнами по равнине — 50 тысяч человек было засыпано и погибло. Все это обсуждалось почти всеми, но Александра трудно было отвратить от его намерений. Судьба, податливо исполнявшая его желания, сделала его самоуверенным, а его смелость подсказывала ему желание побеждать не только врагов, но и превратности времени и пространства.
Квинт Курций Руф. История Александра Македонского. С прил. соч. Диодора, Юстина, Плутарха об Александре. М.: МГУ, 1993
ФЕОФРАСТ
ИССЛЕДОВАНИЕ О РАСТЕНИЯХ
Феофрастиз Эреса (Лесбос) (372–288 гг. до н. э.) — греческий философ, ученик и друг Аристотеля, считался самым разносторонним ученым античности. Автор трудов по философии, риторике, поэтике, страноведению, музыке, искусствоведению, биологии и религии. Вплоть до XVI века не имел равных в области растениеводства и физиологии растений.
4.1. В Азии в каждой местности есть свои собственные растения, одни в одной области растут, а другие нет. Говорят, например, что плюща и пихты в Сирии на расстоянии пяти дней от моря нет; в Индии же плющ появился на горе Мер [17], откуда, по словам мифа, пришел и Дионис. Поэтому и Александр, говорят, возвращаясь из своего похода, шел увенчанный плющом [18], также как и его войско. Из других мест Азии плющ растет только в Мидии [19], которая как бы… примыкает к Понту.
Пер. с др. — греч. и прим. М. Е. Сергеенко. М.: АН СССР, 1951.
ЛУКИАН
ФИЛОСОФИЯ. КАК СЛЕДУЕТ ПИСАТЬ ИСТОРИЮ
Лукиан, уроженец Малой Азии (ок. 120 — ок. 190 гг. н. э.) — греческий писатель-сатирик. Много путешествовал по Римской империи. Автор около 80 сочинений, в которых использовал различные сведения из истории, культуры, философии, этики, религии, филологии и литературоведения. Умело сочетал заложенную Платоном традицию философского диалога с менипповой сатирой. Творчество Лукиана оказало значительное влияние на литературу Возрождения и Просвещения.
Уж я не говорю о том, что похвала приятна только тому, кого хвалят, остальным же она надоедает, особенно если в ней есть чрезмерные преувеличения — а такой похвала бывает у большинства писателей, так как они ищут одобрения со стороны хвалимых и посвящают ей так много времени, что лесть становится всем очевидной… Таким образом, они не достигают даже того, к чему более всего стремятся; напротив, те, кого они хвалят, ненавидят их и справедливо отворачиваются от них, как от льстецов, особенно если они люди мужественного образа мыслей. Так поступил, например, Александр: когда Аристобул [20]описал поединок его с Пором и прочел ему именно это место из своего сочинения — он думал сделать приятное царю, выдумывая ему новые подвиги и сочиняя дела, большие, чем действительные, — Александр взял книгу и бросил ее в воду (они в это время как раз плыли по реке Гидаспу [21]) со словами: «И с тобой бы следовало сделать то же, Аристобул, за то, что ты за меч сражался и убивал слонов одним ударом». И понятно, что Александр должен был так рассердиться, раз он не потерпел самонадеянности архитектора, который обещал превратить Афон в его изображение и придать горе черты царя, но сейчас же узнал в этом человеке льстеца и уже не привлекал его более ни к каким работам. Где же после этого приятность в подобных вещах?
Лукиан. Философия. Быт. Под ред. Ф. Зелинского, Б. Богаевского. М.: М. и С. Сабашниковы, 1920
КОРНЕЛИЙ ТАЦИТ
ИСТОРИЯ
Корнелий Тацит(ок. 55 — ок. 120 гг. н. э.) — римский историк. Выходец из аристократической римской семьи, получил прекрасное образование в области риторики. В трудах Тацита центральное место занимают выдающиеся личности, которые, по мнению историка, определяют ход истории. Он преподносит историю в виде захватывающей драмы, где все значительные события разворачиваются на фоне жизнеописаний императоров. Тацит описывал не все исторические события, некоторые он опускал, многое интерпретировал с субъективных позиций. Драматическая композиция у него превалирует над точным соблюдением хронологической последовательности фактов.
83. Первый из македонян, кто сумел превратить Египет в мощную державу, был царь Птолемей [22]. Когда он обносил стенами только что основанную в ту пору Александрию [23], строил в ней храмы и создавал религиозные обряды, ему было видение — во сне предстал ему юноша необычайного роста и редкой красоты и приказал: «Пошли самых верных друзей своих в Понт [24], дабы они привезли оттуда мое изображение. Царству твоему оно принесет счастье, а храму, где его поставят, — величие и славу». Едва юноша произнес эти слова, как огненный вихрь вознес его на небо. Встревоженный пророческим видением, Птолемей рассказал о нем египетским жрецам, опытным в толковании вещих снов. Те признались, однако, что почти ничего не слыхали о Понте и народах, живущих за пределами Египта.
Тогда Птолемей обратился к Тимофею, афинянину из рода Евмолпидов [25], которого он еще раньше вызвал из Элевсина [26], поручив руководить отправлением священных обрядов, и попросил его объяснить видение и истолковать волю божества. Тимофей расспросил людей, бывавших в Понте, и узнал от них, что есть в этих краях город, называемый Синопа [27], а недалеко от города — древний храм, известный у жителей под именем храма Юпитера Дита [28]: в святилище, рядом со статуей самого божества, стоит и изображение женщины, которые многие считают Прозерпиной [29]. Но Птолемей был царь и, как то свойственно царям, действовал быстро, лишь пока ему угрожала опасность; видя, что все кругом по-прежнему спокойно, он снова стал больше помышлять о развлечениях, чем о почитании богов, мало-помалу забыл о пророчестве и обратился к другим делам, как вдруг тот же юноша явился ему в еще более грозном облике и сказал, что, если царь не исполнит приказания, немедленная гибель ждет и его самого, и его царство. Жителями Синопы правил в ту пору царь Скидрофемид; Птолемей тут же отправил к нему послов с дарами, велев им по дороге посетить святилище Аполлона Пифийского [30]. Плавание их было удачно, и бог сказал им вполне ясно, что они должны ехать и возвратиться с изображением его отца, статую же сестры оставить на прежнем месте [31].
16
17
18
Войско Александра в последний раз видело плющ в Македонии и, вероятно, еще на абхазском побережье. И когда в Гималаях перед глазами греков предстали деревья и скалы, увитые плющом, то «македоняне, обрадовавшись плющу, которого давно уже не видели (в индийской земле нет плюща и нигде нет у них виноградных лоз), поспешно наделали из него венков и, увенчав себя ими, воспели песнь Дионису» (Арриан, Анабазис V, 2,5). Как видим, греки привыкли соединять в своем представлении виноградную лозу и плющ. Плющ — Hedera helix L. — действительно имеет почти тот же ареал распространения, что и виноградная лоза, но только заходит дальше к северу и поднимается выше по горам. Это украшение горных лесов Непала. Плющ достигает здесь исключительной силы и высоты, плоды на нем желтые, круглые: плющ этот принадлежит к тому же виду, который растет во Фракии и который древние считали преимущественно плющом Диониса.
19
Мидия (др. — перс.:
20
Аристобул из Кассандрии сопровождал Александра Македонского во время его походов. Начиная с 300 г. до н. э. работал над историей завоевательных кампаний Александра. Его сочинение послужило источником для произведений Страбона и Арриана.
21
22
24
Понтом, в широком смысле слова, называлась восточная часть южного побережья Понта Эвксинского, то есть Черного моря, составлявшая еще в I в. н. э. сильное самостоятельное государство. Последний царь его, знаменитый Митридат, умер в 63 г. до н. э., после чего Понт был превращен в римскую провинцию Вифинию. Часть понтийских земель, однако, была выделена Марком Антонием и позже Випсанием Агриппой в самостоятельное царство, переданное в 37 г. до н. э. под власть Полемона I в благодарность за услуги, оказанные им Риму, и известное под именем Полемонова Понта. Наследовавший Полемону Полемон II не сумел удержать владения отца, и после его смерти в 63 г. н. э. царство было также обращено в римскую провинцию.
25
26
27
29
30
31
Греко-римский религиозный синкретизм привел к слиянию и переосмыслению многих мифов, в результате которого понять отношения в пределах греко-римского пантеона не всегда легко. Персефона-Прозерпина, о которой идет речь, — жена Аида и тем самым Юпитера (Дита), но в то же время она дочь Зевса (то есть Юпитера) от Деметры и потому сестра Аполлона, сына Зевса от Леты.