Отношения с городом имели характер либо экономический (сбыт сельскохозяйственных продуктов), либо развлекательный (посещение церковных служб). Но крестьяне все еще испытывали смутное недоверие к городам, этим скоплениям людей и домов, где грехи глядят из каждого окошка. Крестьянин неблагосклонно относился к ухаживаниям городского паренька за своей дочкой. Последствия этого неблагоразумного тиранства легко предсказуемы.
Еще более, чем горожане, крестьяне держались культа семьи и общины. Во время своего проживания в деревушке Эгмонт великому Декарту привелось наблюдать крайнее снисхождение судей к молодому крестьянину, его соседу, обвиненному в убийстве второго мужа своей матери, которая, будучи не в силах выносить бесчеловечные побои, решила оставить любящего подраться супруга. После обмена угрозами клан потребовал, чтобы парень отомстил за мать, и в завязавшейся потасовке враг был повержен. На кого же следовало возложить ответственность за преступление? Стоя у гроба, члены семьи простили убийцу.{188}
Освободительная война дорого обошлась деревне. Сезонные опустошения, тактические разрушения, карательные походы. За 25 лет район Эйндховена менял хозяев 11 раз. Эти беды породили народную литературу, получившую название «жалобы крестьянина», и укоренили в деревне страх перед солдатней. Вместе с тем падение испанского режима впоследствии пошло на пользу зажиточному крестьянству. Фермеры брали в аренду бывшие владения католической церкви и некоторых дворян, отнятые в казну или выкупленные государством. Были отменены все прочие феодальные повинности, кроме денежного оброка. Юридический статус крестьянина более ничем не отличался от статуса буржуа. Этот класс, только вчера сбросивший с себя оковы, был окрылен проснувшимся диким духом свободы. Рассказывали, что один крестьянин выпроводил вилами со своего поля охотившегося там короля Чехии, «гостившего» в Нидерландах. Каждая деревня имела своих местных администраторов, собственного бальи и третейских судей, назначаемых властями провинции или помещиком и являвшихся высшей судебной инстанцией. Учреждался свой ежегодный праздник, создавались местные общества развлекательного толка. Жители некоторых деревень, хорошо расположенных и умело управляемых, благодаря процветанию городов неплохо нажились. В Жиспе встречались великолепно одетые крестьяне, которые правили собственной четверкой лошадей, запряженных в шикарную коляску, и хлопали кнутами не хуже своих помещиков.
Особая ситуация сложилась во Фрисландии и, с небольшими отличиями, в Гронингене, которые не знали крепостного права. Земля там принадлежала свободным крестьянам, объединенным в независимые общины. Арендуемые в дальнейшем угодья управлялись чрезвычайно сложным правом, сходным с современными долгосрочными арендными договорами. Эта многовековая система взрастила кулацкую элиту, помыкавшую массой фермеров и батраков.{189}
Поденщики и другие пролетарии села образовывали социальную группу бедноты, ведущей в основном кочевой образ жизни. Весной нестройные толпы сезонных рабочих с женами и детьми, таща за собой повозки с нехитрым скарбом, поднимались на север, чтобы наняться на выкорчевку дубов. Это ежегодное переселение сопровождалось большой детской смертностью. Месяцами рабочие жили в чаще леса, ютясь в убогих землянках, которые они оставляли после окончания сезона, чтобы вновь вернуться сюда на следующий год — в жалкие лачуги, заросшие сорной травой, обветшавшие от непогоды. Там и тут в течение века формировались общества сельскохозяйственных рабочих, платящих взносы в кассу взаимопомощи, но они объединяли лишь наименее обездоленных.
Глава XXII
Бедность и преступление
Как мы уже могли видеть, часть народа периодически скатывалась к нищете. Но еще ниже, чем эта голь, жили маргинальные слои общества, находившиеся в постоянной экономической депрессии. Частые периоды безработицы и миграция людских ресурсов в ряде отраслей не дают провести четкой границы между самой необеспеченной частью рабочего класса и настоящими бродягами. Вместе они образовывали разнородную среду, к которой примешивались сопутствующие элементы и чьим главным отличием от других был постоянный голод.