Месяц спустя через Тесселский пролив в порт Амстердама вернулась другая экспедиция, находившаяся в плавании с апреля 1592 года. Прознав об усиливавшейся слабости португальского флота, Штаты Голландии позволили Корнелису де Хоутману и лоцману Кейзеру снарядить четыре небольших судна с целью исследовать путь в Индию вдоль Африки. Вместе с кораблями Штаты предоставили 249 человек экипажа. Только 89 из них возвратились домой. Маршрут, разработанный лишь на основе данных, почерпнутых из книг, привел флотилию на остров Святой Елены, затем к мысу Доброй Надежды. Вылазка к готтентотам. Голландцам, впервые увидевшим негров, не очень-то понравился вид чернокожих дикарей. По их мнению, вид у тех был самый разбойничий. Но торговать с ними было одно удовольствие. За один нож они давали целого быка. На Мадагаскаре, куда экспедиция добралась 18 августа, когда болезнь унесла жизни 70 матросов, за изящную оловянную ложечку удалось выменять красивую одиннадцатилетнюю девочку. Но в ходе торга одному матросу перерезали глотку. На этом острове голландцы провели несколько месяцев. В январе 1596 года экспедиция зашла в Антожильский залив, где обнаружила три деревушки. Жители одной из них обокрали шлюпку голландского корабля, забрав только… гвозди! Возмущенные голландцы ответили на эту бессовестную акцию мушкетным огнем, туземцы осыпали пришельцев градом камней. К концу сражения деревня, насчитывавшая более ста хижин, была стерта с лица земли. Отсюда экспедиция взяла курс на Суматру. Далеко от берегов, в открытом море, голландцы встретили малайзийские лодки под парусами из плетеной соломы и канатами из лиан. 23 июля они достигли цели своего путешествия — Бантама. Едва голландские корабли стали на якорь среди джонок и португальских судов, их палубы наводнили яванцы, китайцы и арабы. Туг же образовалась импровизированная ярмарка. Хоутман выменял 250 мешков с перцем, 25 тюков мускатного ореха и 30 — фули. Он принял решение идти к Молуккским островам, однако возникли осложнения с португальцами. Хоутману пришлось оставить заложников. Уставшая от приключений команда подняла бунт, требуя немедленного возвращения домой.
Один из кораблей, «Амстердам», дал течь. Не имея возможности провести ремонт, его сожгли. Экспедиция достигла Бали, где осталась до февраля 1597 года. Король этого острова тепло встретил чужеземцев и проявил большое любопытство к их стране. Моряки развернули карту и очертили пальцем границы голландских владений, прихватив Германию, Норвегию и Россию. Они сказали, что ими правит могущественный король по имени Мориц, который располагает армией в 30 тысяч всадников и 50 тысяч стрелков. Балиец был восхищен, но выказал большое удивление, узнав, что тридцатилетний Мориц все еще не женат. На Бали короли познают первую женщину в 12 лет; к 20 у них бывает до 200 жен… Так началось знакомство голландцев со странными нравами «туземцев». Но главная заслуга Хоутмана заключалась в том, что он убедился в слабости португальцев на востоке. Путь был свободен. Успех экспедиции Хоутмана послужил сигналом к большому наступлению.{234}
Двухсотлетний опыт прибрежной навигации{235} породил в Нидерландах элиту умелых мореходов и механиков, мастеров на все руки, проявивших себя талантливыми изобретателями, высококвалифицированными строителями и даже юристами — навигационный кодекс Брилля, восходящий к XV веку, или кодекс Амстердама, вобравший в себя более древние французские и английские обычаи, сохранились вплоть до наших дней, став основой международного морского права.
Страсть к приключениям, которая особенно сильно проявлялась в первой половине «золотого века», не мешала многим штурманам получить солидное научное образование. Лучшие семейства благосклонно относились к участию своих отпрысков в дальних экспедициях. Донесения моряков того времени свидетельствуют не только об отваге или жажде неизведанного, но и о настоящем здравомыслии и рассудительности. В них описываются абсолютно все птицы, встречавшиеся на пути, профиль берегов, течения, болезни, непогода, необходимость ремонта… На острове Вайгач, затерянном в арктических водах, голландские моряки обнаружили посреди ледяной пустыни 400 деревянных статуй, лежавших на земле. Быть может, где-то рядом вход в царство мертвых? Настоящее сокровище для наблюдений. Издатели, например Жерар Кетель из Франекера, специализировались на публикациях такого рода, выбирая в качестве эпиграфов помпезные вирши доморощенных поэтов. Среди широкой публики формировалась своего рода натуралистическая мифология, которая была обязана своей популярностью исключительно обману зрения.