Во всех этих играх принимали участие и дети, которые от такого времяпрепровождения явно не становились чувствительнее. Стаи подростков забавлялись ловлей бродячих собак, которых с соблюдением всех правил подвергали пытке на дыбе — наказанию, применявшемуся во флоте. Жертву подвешивали к столбу, а затем резко отпускали и вновь поднимали воротом, и так много раз подряд. Такие игры приходились по вкусу и детям из состоятельных семейств. Любвеобильные родители не жалели денег на игрушечные доспехи и арсеналы из картона, дерева и олова — сабли, пики, барабаны и трубы, но их ангелочки предпочитали арбалет и рогатку собственного изготовления, отличавшиеся большей эффективностью, о чем свидетельствуют нередкие несчастные случаи. В Брабанте малолетние команды вели потешные бои по всем правилам военной тактики, под треск барабанов, передвигаясь при этом на ходулях. В детских играх того времени находили свое отражение не только войны, но и политические кризисы. Во время событий 1619 года одним ясным утром жители Гааги стали свидетелями следующей картины — на Ворхауте толпа мальчишек расстреливала пять снеговиков, изображавших Олденбарнефельде и других вожаков арминиан, громко распевая при этом: «Арминианин — как зараза, дом его — для змей жилье, угостим его, мерзавца, перекладиной с петлей».{123}
В одном реестре, составленном на французском языке в конце столетия, представлен перечень детских игр, существовавших в Нидерландах: «В большой шар, в муху, в щелчки, в старый башмак, в биту, в трещотку, в бабки, в палочки, в квадратики, в чет-нечет, в орех, в разбитый горшок и в лошадку».{124}
Добавим к ним жмурки, мельницу, чехарду, волчок, лук и, наконец, шарики, в которые играли на кладбищенских могильных камнях, если не в самой церкви, поскольку уличная мостовая не была столь крепкой и ровной. Девочки водили хороводы и играли в куклы. Куклы делались всевозможных форм, из дерева, тряпочек, бумаги и даже из серебра, некоторых кукол одевали в традиционные костюмы разных провинций, и они могли открывать и закрывать глаза. Богач покупал своей дочурке кукольную чету с атрибутами из фарфора, меди, железа и серебра. Кукольные домики насчитывали от шести до восьми комнаток с обстановкой из дерева или ценных металлов. Игры менялись в зависимости от сезона. Весной девочки прыгали через скакалку, мальчишки — через ямы; осенью запускали летучих змеев. Сохранилось множество считалок и названий тех игр (часто нам уже неизвестных), для которых они служили.{125} В каждой провинции и на каждом островке водились свои игры, отличавшиеся и названием, и определенными деталями, но в целом все они походили одна на другую, поскольку основывались на детском фольклоре, общем для всей Европы.
Несмотря на церковные запреты, танцы пользовались народной любовью на протяжении всего века. Танцклассы и танцмейстеры процветали. Ни один общественный праздник или частная вечеринка не обходились без бала. В то время существовало два противостоящих друг другу танцевальных стиля. Один восходил к давним фольклорным традициям, другой опирался на подражание современной иностранной моде. В провинции мелкая городская буржуазия танцевала «топни ножкой», «шляпную плясовую», «семь прискоков», «Жако, отдохни», «башмак» и немало других произведений народных хореографов, иногда известных только в пределах определенного местечка. Аристократия же предпочитала менуэт, курант, скарамуш, гальярду, «красавицу новобрачную» (la belle mariee), фарлан, альсид и «любезного победителя» (l'aimable vainqueur), чьи французские имена сами говорят о своем происхождении. Но каким бы ни был стиль бала, он почти всегда заканчивался хороводом.
Глава XVI
Застолье и выпивка
Нидерландец «золотого века» в обычной жизни всегда соблюдал относительную умеренность, но на больших торжествах поглощал невероятное количество пищи и напитков. Строгая экономия требовала вознаграждения, и накопленные сбережения улетали на «разрядку». Застолье и выпивка, независимо от повода, на время раздвигали тесные и давящие рамки семейной жизни, являя собой основное проявление общественной связи. Отмечали рождение ребенка, его крещение, отнятие от груди, выздоровление матери после родов, семейные торжества, Масленицу, отъезд, возвращение, получение должности или вступление в цех, помолвку, свадьбу, справляли поминки. Все протесты церкви против такой чрезмерной привязанности к земным благам, а государства — против расточительства не смогли одержать верх над этой традицией, которая практически оставалась неизменной в течение всего века, особенно в среде буржуазии и крестьян. Беднота, не имея средств на разносолы для своих посиделок, от этого лишь больше пила. За праздничным столом встречались не только родственные семьи или соседи, но и люди, объединенные различными ассоциациями. Бургомистр угощал служащих муниципалитета, ректор университета — преподавательский состав. На банкеты «палат риторики» каждый член мог привести с собой одного гостя, который получал право на три «захода» за счет кассы.