П. Услар писал: «Если об образованности судить по соразмерности числа школ с массою населения, то дагестанские горцы в этом отношении опередили многие просвещенные европейские нации. Учение доступно каждому горскому мальчику». Выдающимися учеными, духовными наставниками народа были шейхи Магомед Ярагинский и Джамалуддин Казикумухский, оказавшие огромное влияние на историю Дагестана и всего Кавказа. Имам Шамиль и его друг и предшественник -1-й имам Гази-Магомед - были их учениками.
Немало было в горах и ученых-энциклопедистов, «испивших семь морей наук» и известных далеко за пределами Северного Кавказа. Один из них - Магомед-Хаджи Ободияв - имел десятки тысяч последователей на Кавказе, почитался на Ближнем Востоке как крупный ученый и много лет был имамом в Мекке. Как гласят летописи, «дагестанская страна, населенная многими народами, была источником учения и ученых, родником, откуда выходили храбрецы и добродетели». О том, что эти слова не были преувеличением, свидетельствует Абдурахман Казикумухский. Он приводит ряд наук, которыми владел каждый грамотный дагестанец: морфология, синтаксис, метрика, логика, теория диспута, законоведение, толкование Корана, жизнеописание пророка, суфизм, риторика или ал-мухадара и хуласа (математика). «Больше всего у нас изучаются морфология и синтаксис, - писал Абдурахман. - так как для учащихся необходимо избегать ошибок в языке; законоведение для разбора людских дел, связанных с жизнью и верой; затем наука о толковании Корана для объяснения значения сур священного Корана; жизнеописание и история, чтобы знать о жизни нашего пророка Мухаммеда - мир ему; метрика для сочинения стихов на арабском языке: теория диспута, чтобы соблюсти правила ведения дискуссии среди муталимов…»
В воспоминаниях А. Омарова находим: «Ученые в горах подразделяются, так сказать, на три вида: это суфии, муллы и алимы. Обыкновенно горец, изучивший арабскую азбуку настолько, что может читать хорошо и ясно рукописный Коран и молитвы, по большей части оканчивает курс своего учения тем, что заучивает еще маленькие книжки «Мухтасаруль-мингаж» («Сокращенные пути») и «Марипатул ислам» («Познание ислама»), то есть самые начальные правила мусульманской веры. Из прошедших такой курс учения горцев некоторые соблюдают потом в жизни строгий, честный и нравственный образ жизни, избегают всего запрещаемого религиею, как то: убийства, воровства, лжи, клеветы, курения табаку, употребления спиртных напитков и т. д., не пропускают обязательных молитв, по возможности часто посещают мечеть, соблюдают чистоту тела и стараются делать все то, что религия требует от хорошего мусульманина. Этот самый полезный для общественного спокойствия класс людей… называется суфиями. Те же, которые продолжают учиться по-арабски и успевают приобрести настолько знания в арабском языке, что могут читать Коран с переводом его изречений на туземный язык, а также могут грамотно писать по-арабски, - называются муллами. Наконец, те, которые оканчивают всю принятую в горах программу учения и приобретают известность своими познаниями, называются алимами. (То есть знающими, учеными. В Закавказском крае и в Закатальском округе они называются эфендиями.) Это последнее звание тоже имеет свои степени, сообразно приобретенной славе, как то: хороший алим, отличный алим, мореподобный алим и т.д.
…Кто поставит себя в глазах народа на хорошем счету как в отношении своей нравственности, так и в отношении своих способностей и знаний, того называют злимом (ученым) и почитают его. Такое лицо всегда стоит в мечети в первом ряду: на похоронах, свадьбах, общественных сходбищах дают ему почетное место; а когда случается общественное дело, как, например, тяжба между аулами или обществами, тогда такого ученого посылают в качестве депутата или уполномоченного поверенного по общественным делам, и он в подобных случаях встречает такого же соперника с противной стороны. Между ними происходит, так сказать, ученое состязание. Такие люди вообще придерживаются строгой нравственной жизни, потому что на них заметна всякая малость в отступлении от правил религии и от них не терпится то, что от другого, неграмотного, считают за ничто. Грамотных мулл можно считать средним числом одного на 100 чел. в горах, а на плоскости гораздо меньше. Хороших же ученых бывает в округе один-два, не больше. К таким известным ученым всегда собираются муталимы из всех мест Дагестана, даже приезжают из Закавказского края взрослые муталимы, которые учатся у этих ученых, продовольствуясь по большей части на свой счет…»
На Северном Кавказе, особенно в Дагестане, письменность, наука, образование, литература, законотворчество и делопроизводство много веков основывались на арабском языке. Светило русской арабистики, переводчик Корана академик И. Ю. Крачковский в своей книге «Над арабскими рукописями» писал: «Кавказские поэты, особенно дагестанские, мастерски владели всеми приемами и жанрами арабской поэзии…Никакой мистификации не было: мощная струя давней традиции донесла до наших дней арабский литературный язык, умерший в живой речи у себя на родине; здесь он жил полной жизнью не только в письменности, но и в разговоре…Здесь развилась и плодоносила мощная боковая ветвь арабской литературы, параллели которой нельзя отыскать нигде больше…Настало время отдать кавказской арабской литературе по праву принадлежащее ей место в общем своде истории арабской литературы, открыть не только арабскому миру, но и самим кавказцам поэтические сокровища, укрытые от них в результате неоднократного насильственного изменения письменности…» Здесь И. Крачковский имел в виду проведенную уже при советской власти замену арабской графики латиницей, а вскоре за тем - кириллицей. Западный Кавказ пережил таких перемен еще больше.
Такие перемены похоронили под собой многовековой пласт национальной культуры, к тому же горцы в одночасье стали «безграмотными», ибо новой грамоты они не знали. И. Крачковский в начале XX века восторгался двумя своими студентами-ингушам и, в совершенстве знавшими арабский язык, а об образованности дагестанцев писал: «…Дагестанцы и за пределами своей родины, всюду, куда их закидывала судьба, оказывались общепризнанными авторитетами для представителей всего мусульманского мира в целом».
Письменность
Наряду с арабской у горцев в XIX веке развивалась собственная письменность. Около 1821 года составил адыгскую (черкесскую) азбуку шапсуг Эфенди Магомет Шапсугов. В конце 30-х годов XIX века Гращилевский создал черкесский алфавит, по которому обучал русскому и черкесскому языкам военнослужащих - черкесов Кавказского горского полуэскадрона.
Основной вклад в разработку письменности черкесского и кабардинского языков внесли адыгские просветители Хан-Гирей (1808-1842), Ш. Б. Ногмов (1794-1844) и Д. С Кодзоков (1818-1893). В 30-х годах XIX века Хан-Гирей составил черкесскую азбуку, при помощи которой записывал адыгские предания, песни и сказания. Рассказы его публиковал в 1836- 1837 годах А. С. Пушкин в журнале «Современник». Оставленные Хан-Гиреем «Записки о Черкессии» являются ценнейшим источником по истории, культуре и этнографии народов Западного Кавказа.
Ш. Б. Ногмов обучался в медресе аула Эндери в Кумыкии, однако не стал муллой, а поступил на русскую военную службу в Кавказский горский полуэскадрон. Изучив русский язык, он в 1830 году уехал для продолжения образования в Петербург. Здесь он познакомился с крупным ученым-востоковедом Ф. Шармуа, заведовавшим кафедрой персидскою языка в Петербургском университете. Возвратившись в 1835 году на Кавказ, в Тифлис, Ногмов приступает к работе над главным трудом своей жизни - «Начальные правила кабардинской грамматики». Помощниками и советчиками его в этом деле являлись академик А. М. Шегрен и кабардинский просветитель, и общественный деятель Д. С. Кодзоков. В 1840 году работа была завершена. В предисловии к грамматике Ш. Б. Ногмов писал: «Я сделал, сколько мог, и старался сделать сколь возможно лучше. Молю Провидение и единого Бога, чтобы явился мне последователь в любви к народному языку… но последователь более искусный и сведущий…»