Два примера позволяют нам увидеть, как боги вмешивались, не навязывая, однако, при этом свою власть, в формирование личности и воспитание граждан, с одной стороны, и с другой — в сексуальную, как мы сказали бы сейчас, жизнь. В первом случае мы рассмотрим деятельность божества женского пола, деятельность, включающую в себя как созидание, так и желание рождаться самими по себе; а во втором — похождения Диониса, начиная с его изображений в виде фаллоса.
Мы исследуем общество этих богов, о каждом из которых в древности имелось четкое представление, воплощенное в привычных статуях, но сложный характер которых, интуитивно прочувствованный гражданами, не сумел раскрыть нам ни один Гомер-антрополог.
Глава XIV
Сила женщин. Гера, Афина и их близкие
Посейдон метался в поисках города и края, которые признали бы его верховную власть. Бог морей оказался в незавидном положении: всюду ему отказывали, тогда как, судя по некоторым чертам его божественного характера, он лучше, нежели его соперники, справился бы с установлением эффективного господства над всем миром. Не обращался ли ежедневно с мольбой к своим святилищам бог, владевший землей, бог, твердо стоявший на ногах? Этот Владыка-супруг Земли, с долунным видом черной Деметры, такой же черной, как Аркадия черных кобылиц! Не говорит ли это о его непосредственности, которая будет чинить препятствия его карьере бога-властелина, распоряжающегося городом-государством с заоблачных высот? Если всегда или почти всегда Посейдон оставался в проигрыше, то он ни разу не терял все. По-видимому, его противники были заинтересованы в том, чтобы признавать за ним права, без которых они сами не смогли бы обладать желаемыми городами.
Дважды — в Арголиде и Аттике — Посейдон сталкивался с могущественными богинями и оказывался побежденным женщинами: сначала афинянками, которые играли главенствующую роль в скоротечном царствовании Кекропа, а затем в тех же Афинах Праксифеей, без малейших колебаний принесшей в жертву свою дочь, дабы обеспечить триумф Афины и победу над Посейдоном, как приверженцем культа Эрехфея, обитавшего у основания Акрополя. Посейдон потерпел поражение также и на земле Аргоса, и опять-таки от женщин, которые пришли на эту землю издалека, чтобы установить здесь царствование Геры. В Аргосе Посейдон познал и другую форму зависимости: ту, что берет начало от желания, от убеждения, от супружества по обоюдному согласию. Прельщенный красотой Амимонеи, одной из пятидесяти Данаид, бог всех оплодотворяющих и бьющих ключей, источников и вод снял заклятие, которое он в гневе наслал на реки Арголиды и на первых обитателей аргосской земли, принявших сторону Геры, и отказался от собственных притязаний. Вследствие этого заклятия наступила страшная засуха: все воды покинули границы города-государства и подвластных ему территорий. Воды хлынули на земли, прилегающие к морскому побережью, где Посейдон, бог начала новой жизни, в обычное время открывал источники питьевой воды, а со дна моря поднялись огромные водовороты, в пучину которых, к его удовольствию, устремились кони в полном снаряжении.
Когда прибыли Данаиды, когда они возвратились в страну своих отцов, то высадились поблизости от Лерна и тут же начали искать воду, без которой не могли совершить жертвоприношение богам этой страны. И вот, углубившись в лес за Аргосом, когда-то богатым водой, а ныне испытывавшим жажду, одна из дочерей Даная, вооруженная копьем, встретила жертву, прицелилась, но промахнулась, разбудив дремавшего на валежнике сатира, который и воззвал к Посейдону, находившемуся недалеко от Лерна. А дальше началась цепная реакция. Посейдон совершил решающий поступок. Для Амимонеи он придумал формулировку договора, связывающего супругов взаимным уважением. Таким образом, Посейдон вторгся во владение Геры, его соперницы за господство над землей Аргоса, богини, «равной в правах» с самим Зевсом, царем богов, на законном основании называемом ею партнером по ложу, а не господином или домашним деспотом. По милости Посейдона Амимонея будет ведать церемониями бракосочетания, очищающими и плодородными водами родного края. Наравне с Герой, которую на острове Самос называли «рождением, корнем всех вещей». Наравне с Герой, так похожей, когда она этого хотела, на Гею, ее сообщницу, помогавшую ей без уловок производить на свет представителей мужского пола, детей, прекрасных, как юность, как Геба, появившаяся однажды вечером на свет из сочного и хрустящего салата-латука.