По мнению Вейера, «ведьмы – это большею частью слабые, старые, не вполне разумные женщины, которыми, когда они отягчены горем или недомоганием, овладевает бестелесный дух или дьявол, который путём ослепления и наваждения так сильно внушает им, что они причинили людям всякого рода несчастья, вред и порчу, что они начинают верить в действительность всего этого, между тем как они совершенно невинны». Вейер считает все случаи колдовства результатом фантазий и объясняет их галлюцинациями, которые насылает на «ведьму» дьявол помимо её воли.
Поэтому Вейер считал преследование ведьм несправедливостью и в предисловии к своему трактату обращался с горячим воззванием к государям Европы, чтобы они остановили пролитие невинной крови. «Безумные, бедные женщины, – говорил Вейер, – одержимые злым духом, которых без пощады бросают в тёмную мрачную тюрьму, мучают под пытками, осуждают на смерть и сжигают на костре, оказываются виновными единственно на том основании, что они сознались в своих мнимых преступлениях. Только этим порядком судопроизводства объясняется то, что многие несчастные предпочитают один раз умереть в огне, чем много раз переносить бесчеловечные пытки. И бессердечные судьи, и палачи не хотят понимать, что часто проливается невинная кровь и что несчастные себя обвиняют только благодаря ужасным мучениям пытки. Ибо если какая-либо из них не сознается и испускает дух под страшными пытками или решается в отчаянии на самоубийство в тюрьме, то судьи объясняют это тем, что дьявол свернул им шею, для того чтобы помешать им признаться и подвергнуться публичной казни».
Книга Вейера произвела сильное впечатление, она была запрещена католической церковью, а сам медик обвинён в колдовстве и принуждён был бежать из Дюссельдорфа в Мекленбург, где нашёл защиту у графа фон Бентейма.
Сразу же по выходе книги разгорелась дискуссия между теологами и преследователями ведьм. Как это ни странно, книга Вейера вызвала ещё более яростную борьбу с дьяволом, и конец XVI века в особенности изобилует процессами о ведьмах во всех странах Европы, где ещё в течение двух столетий костры не перестают дымиться.
В 1690 году в Амстердаме на голландском языке вышла книга реформатского пастора Балтазара Беккера «Околдованный мир», в которой впервые объявляется война самому принципу колдовства и рассматривается учение о дьяволе и его власти на земле. Ссылками на Библию, историческими сопоставлениями и философскими рассуждениями Беккер разбивает всю систему ортодоксальных воззрений на природу дьявола, как тёмную силу, действующую в мире с соизволения Бога и рядом с силами добра для искушения человечества и для погубления человеческих душ. Он доказывает, что многие места из Библии, на которых основывается учение ортодоксии о дьяволе, совершенно не подтверждают этого учения и даже, напротив, находятся в полном противоречии с господствующими воззрениями. По Библии, Сатана вовсе не является всесильным князем тьмы, властвующим над тайнами природы, всезнающим, могущим иметь власть над человечеством и по своему желанию принимать различные образы и действовать во вред человеку. Он скорее падший дух, ввергнутый в «бездну и там ожидающий суда и наказания, немощный, которому чуждо знание сокровенного в природе и который неспособен принять вид плоти, являться в образе и каким-либо образом действовать на физический мир. Представление о союзе ведьм с дьяволом – не более как поэтический образ, выдуманный древними языческими поэтами и принятый ортодоксальными представителями христианства как основа христианства. Он находится в противоречии с действительными основами евангельского учения и направлен на посрамление Церкви.
Книга Беккера имела огромный успех и вызвала во всём христианском мире сильное движение. В особенности она произвела большое волнение среди теологов. Появилось много ответных сочинений и полемических памфлетов.
Ещё более сильный удар нанесло средневековому заблуждению о колдовстве знаменитое сочинение Кристиана Томазия «О преступлении магии», которое появилось в 1701 году и о котором современники говорили, что благодаря ему женщины получили возможность в безопасности состариться и спокойно умереть.
Хотя и после сочинения Томазия процессы над ведьмами продолжались и инквизиция по-прежнему сжигала колдунов, эти явления теряли эпидемический характер и возникали всё реже. Отдельные правители издавали специальные постановления, вовсе запрещающие всякое преследование ведьм; другие устанавливали ограничительные правила употребления пыток, многие из них миловали и освобождали осуждённых.
Между царствующими особами следует выделить Гогенцоллернов, которые жёстко выступили против колдовства. Уже великий курфюрст Фридрих допускал много раз помилования и установил строгие требования относительно применения пытки, порядка допросов и признания. Лично он, однако, не был свободен от веры в дьявола. Это видно из того, что в Бранденбургском военном уставе он запретил под угрозой наказания пребывание в лагере колдунам, заклинателям оружия и всяким мастерам дьявольского искусства. Это же законоположение, допускающее даже смертную казнь, было повторено во второй главе отменённого его преемником военного устава от 1713 и 1724 годов. Тем не менее фактически процессы о колдовстве постепенно прекращаются.
Вы только подумайте. В начале XVIII века, которое кажется нам чуть ли не современностью, во всяком случае сравнительно недалеко отстоит от современных представлений морали, в официальном уставе есть статья о ведьмах!
Но особенно яростно выступал против преследования ведьм преемник Фридриха, король Фридрих Вильгельм, который 18 декабря 1714 года издал указ, требовавший улучшения судопроизводства, и приказывал все приговоры ведьм к пыткам или к смерти посылать на его утверждение. В этом же указе особо оговаривалась слабая база доказательности процессов над ведьмами, «благодаря которой дела о колдовстве не всегда расследовались с соответственной осторожностью, а исходя из малодостоверных показаний, вследствие чего много невинных подвергались пыткам, погибали на костре и таким образом много невинной крови проливалось в стране».
Изменения в процедуре судов над ведьмами в Пруссии, начатые курфюрстом, были достойно закончены Фридрихом Великим, который окончательно отменил пытки в 1740 году.
Примеру Пруссии последовали и другие протестантские страны, где начиная со второй четверти XVIII века процессы над ведьмами совершенно прекращаются. В католических же государствах они ещё продолжаются в течение всего XVIII века.
В Австрии вера в ведьм была сильна, и в начале XVIII века процессы по обвинению в колдовстве получили сильную опору в новом уголовном уложении, изданном королём Иосифом I в 1707 году для королевства Богемского, маркграфства Моравского и герцогства Шлезвигского. Это уложение санкционировало почти в полном объёме все прежние Постановления относительно преследования колдовству.
С вступлением на престол австрийской эрцгерцогини Марии Терезии в 1740 году был положен конец всем преследованиям ведьм, если не по закону, то по крайней мере фактически. Она приказала, чтобы все подобные процессы до объявления приговора были отправляемы ей лично на утверждение. Вместе с тем она назначила комиссию для выработки нового уголовного уложения.
Несмотря на просвещённые взгляды Марии Терезии, процессы против ведьм в католических странах её короны не прекращались до самого исхода XVIII века, а в некоторых из них они продолжались даже в XIX веке. В Вюртемберге, Вюрцбурге, в особенности в Баварии встречаются процессы ещё в последней четверти «просвещённого» XVIII века – по самым чудовищным обвинениям, напоминающим процессы во время расцвета преследования колдовства в XVI и XVII веках.
Во Франции в царствование Людовика XVI был издан эдикт, в котором отвергается существование ведьм и воспрещается судам впредь принимать обвинение в колдовстве. Парламент счёл своим долгом сделать королю внушение, ссылаясь на то, что Священное Писание приговаривает к смерти любого, кто занимается колдовством, что у всех народов, начиная с древних времён, было правило подвергать колдунов смертной казни и что в самой Франции издревле установлено в практике и по закону преследовать колдовство и наказывать ведьм смертью. Это внушение, однако, не подействовало на короля, и он не отменил эдикт.