Один мудрец как-то заметил, что свою жизнь человек должен разделить на три части: первую — посвятить познаниям, вторую — путешествиям, а третью — раздумьям о прошедшем. Толстой поступал мудрее, совмещая путешествия с познаниями и творческими размышлениями на протяжении своей 82-летней жизни. Путешествия оказались «питательными» для души и сердца, излечивали от ипохондрии.
«Путешествия вдохновляют», — не раз говорил Толстой. Странствуя, он постигал красоту мира, расширял свой кругозор, убеждаясь, что смотреть налево так же полезно, как и направо — везде перспективы, стоит только глаза раскрыть. Дороги стали для него лучшим лекарством от хандры, целительным средством от тоскливой обыденности, аналогом свободы. Они помогали сконцентрироваться на внутренней жизни, на воспоминаниях о прошедшем, на мечтах о будущем.
Опыт Толстого-путешественника поучителен. Муза странствий, словно обольстительная Цирцея, уносила его порой далеко от дома. Она сопровождала Толстого по грозному Кавказу, наполненному «мрачной прелестью природы», по милому Крыму, в парусной лодке по Волге, по башкирским степям, в пеших прогулках по Швейцарским Альпам. В Европе он с легким сердцем тратил деньги на бесценные фолианты. Ему нужно было, по выражению Тургенева, образовываться не только вглубь, но и вширь. Он не успел побывать на «окраинах мира», однако верил, что когда-нибудь Южная Америка станет «самой прелестной страной», а Северная — примет его как дорогого гостя канадских духоборцев.
В дорогу Толстой отправлялся охотно, желание увидеть новое, дух странничества никогда не угасали. С лошади он пересаживался в дилижанс или пролетку, любил путешествовать пешком, не брезговал и в телеге. Его не пугали ни полноводная могучая Волга, ни ухабы, ни слякоть, ни жара — в любую погоду он наслаждался чувством пространства.
Толстой побывал за границей дважды. В 1857 году, когда ему было 29 лет, он впервые испытал неизъяс
нимое чувство «разлуки-встречи» при переезде российской границы. Три года спустя совершил второе заграничное путешествие, чтобы познакомиться с западноевропейской культурой.
Как и все русские, Толстой путешествовал «не наспех, не лихорадочно, а с толком, с чувством, с расстановкой, всюду заводя знакомства с известными людьми, слушая их лекции, изучая устройство школ, судов, тюрем, богаделен и все занося в дневник с мыслью о России». Любой писатель кочует между двумя реальностями, жадно впитывая увиденное, чтобы впоследствии отобразить его в своих произведениях.
Толстой добрался из Москвы до Парижа за 11 дней и поселился на Rue de Rivole, где оказался в обществе своей «старой няньки» — Ивана Тургенева. За два месяца, проведенных в Париже, он увидел много интересного и приятного: «Лувр, Версаль, консерватория, квартеты, театры, лекции в Сорбонне», посетил музей бытовых древностей, разместившийся в старинном здании XV века, и после его осмотра «поверил в рыцарство». Вместе с Тургеневым побывал в Фонтенбло, осмотрел старинную резиденцию французских королей, где Бонапарт отрекся от престола, съездил в Гренобль.
В Париже общался с Плетневым, Стасюлевичем и с французскими писателями и философами. Проводил время легко и беззаботно, «болтая очень приятно» за ♦бутылкой вина у камина» в одном из салонов, посещал театры, знакомился с артистами, брал уроки английского и итальянского языков, слушал лекции в College de France, ходил на спиритические сеансы к князю Трубецкому и даже сам захотел заняться спиритизмом, испытал «ужас» при виде гильотинирования, посетил кладбище Рёге Lachaise, ездил в Версаль, побывал в «клубе поэтов», Национальной библиотеке. Ему понравился Париж, и он не хотел отсюда уезжать. Но, оказавшись свидетелем казни — гильотинирования, испытал такое сильное потрясение, что спешно покинул французскую столицу.
Большое впечатление произвела на Толстого Германия: Дрезден с его знаменитой галереей; Берлин, где он посетил построенный в 1820-е годы Шинкелем музей
античных памятников культуры; Веймар — город Гёте и Шиллера.
С Германией Толстой был знаком давно, можно сказать, генетически. Его дед, князь Волконский, был чрезвычайным послом в Берлине. Отец писателя участвовал в «Битве народов» при Лейпциге. О Германии он слышал много интересного от своего гувернера- немца — Ресселя. Толстой был воспитан на немецкой культуре. Германия с юных лет стала ему близкой и понятной. Поэтому когда он молодым человеком впервые ее увидел, то воспринял как старую добрую знакомую.
Берлин, Лейпциг, Франкфурт-на-Майне, Эйзенах, Веймар, Дрезден. Путешествие по этим локусам сопровождалось для Толстого вопросом: какова цивилизация на Западе и что она дала миру? Это надо было увидеть собственными глазами, прочувствовать и осмыслить. Германия произвела на Толстого «сильное и приятное впечатление», он хотел здесь пожить вдоволь, «не торопясь поездить», как он выразился в письме к Боткину во время первой заграничной поездки. Это желание исполнилось спустя четыре года. Оказавшись на этой земле, он усмотрел добрый знак справа от него сиял месяц, предвещая, как ему показалось, большую удачу. Толстой очень верил в приметы.