Через Варшаву, где Калиостро принимали при дворе Станислава Понятовского, и Страсбург, где он обаял кардинала де Рогана — невежественного человека, которому он поставлял «чудодейственные» лекарства, — он приехал в Париж. Калиостро утверждал, что является учеником графа Сен-Жермена и знает секрет эликсира молодости. Для опытов по получению философского камня он оборудовал две алхимические лаборатории: одну в замке Саверн в Эльзасе, а другую — в парижском особняке Роганов. Он пошел дальше Сен-Жермена: уверял, что живет на свете уже несколько тысяч лет, лично знал Христа и обучился тайному знанию у жрецов египетской богини Изиды. Он лечил бедных бесплатно и давал им милостыню. На жизнь же он зарабатывал, леча богатых — как правило, от мнимых и неизлечимых болезней. У дверей его дома выстраивались очереди из карет. На его сеансах гадания по хрустальному шару было не протолкнуться, его рецепты отрывали с руками. Он устраивал сеансы лечения, носившие характер посвящения, прописывал больным ванны с «экстрактом Сатурна», настои и капли. По уверениям Казановы, Калиостро обладал гипнотическим взглядом; возможно, его «чудесные исцеления» были следствием внушения.
Нельзя утверждать, что все французы поголовно были столь же легковерны, как кардинал де Роган. Его родственница госпожа де Креки писала в мемуарах:
«Приемы преобразования металлов, используемые Калиостро, восходили к школе Парацельса и Борри, а они вполне известны. Его жизненный эликсир, состав которого я просила установить химика по имени Лавуазье[18], представлял собой всего-навсего смесь отдушек и питьевого золота, так же как и эликсир долголетия Никола Фламеля и Сен-Жермена. Его каббалистика основывалась на еврейском календаре, называемом самаритянским. Его практика вызывания духов была коптской — такой, как указано в аморрейской книге; наконец, его манера толковать сны была столь же беспорядочной, как и у Лукаччио Борродины. Таким образом, Калиостро ничего не привнес в магическое искусство, даже ничего не добавил к шарлатанству, разве что свое звание Великого копта, которое, как говорили, наделяло его властью передавать дар пророчества посредством гидромантии. Невинную девушку ставили перед хрустальным сосудом, наполненным чистой водой, и через наложение рук Великого копта она приобретала способность общаться с духами срединного мира и видела в воде всё, что могло интересовать ту особу, ради которой было задумано откровение».
Такие сеансы пользовались большим успехом.
Дом, где жил Калиостро, до сих пор сохранился в Париже, на улице Сен-Клод; поклонники основателя египетской системы по-прежнему приходят туда, чтобы благоговейно прикоснуться к перилам лестницы.
В октябре 1784 года Калиостро прибыл в Лион. В декабре он основал там «навечно» ложу Торжествующей мудрости по системе «высшего египетского масонства» — материнскую ложу «для всего Востока и всего Запада». Офицеры ложи назначались пожизненно, сам Калиостро именовал себя Великим коптом, основателем и Великим магистром высшего египетского масонства во всем мире. Догмы «египетского масонства» сводились к пяти пунктам: Слава, Благотворительность, Союз, Мудрость, Процветание. Обряды инициации должны были позволить масону стать «морально совершенным» и «физически совершенным». Ритуальная практика Калиостро основывалась на стремлении к бессмертию.
На международном конвенте, созванном орденом филалетов в 1784 году, каждый должен был обосновать, какой масонский орден способен привести своих адептов к мудрости. Калиостро сказал: «Не ищите, господа, символического выражения божественной идеи: оно было создано шестьдесят веков тому назад египетскими магами. Гёрмес-Тот установил два ее выражения. Первое — роза, потому что этот цветок имеет сферическую форму, совершенный символ единства, и потому что источаемый им аромат — откровение жизни. Эта роза стоит в центре креста — фигуры, выражающей точку соприкосновения вершин двух прямых углов, линии которых могут быть продолжены до бесконечности как в высоту, так и в ширину и в глубину. Материя этого символа — золото, означающее свет и чистоту; мудрый Гермес назвал ее розенкрейцем, то есть сферой бесконечности».
Далеко не все «братья» подпали под обаяние Калиостро и поверили ему. Гёте, состоявший тогда в рыцарской ложе системы «строгого послушания», лично провел расследование и установил, что Калиостро — мистификатор. Мнимый граф избрал наступательную тактику, «усовестив» филалетов в конце апреля 1785 года: «Почему на ваших устах ложь, а в сердце сомнение? Один Бог может рассудить вас и меня. Вы говорите, что ищите Истину? Я давал ее вам, и вы ее презрели. Раз вы предпочитаете стопку книг и ребяческих сочинений счастью, которое я вам уготовил и которое вы должны были разделить с избранными, раз вы не верите обещаниям Великого Господа и его посланника на земле, я предоставляю вас самим себе: моя миссия вашего просвещения закончена».