Перед офицерским вагоном хор музыки, несколько дам провожают своих близких и то и дело подносят платок к отуманенным печалью глазам. Меня не провожает никто. Я два дня тому назад на маленьком полустанке тихо простился с теми, кто мне дорог. Офицер должен быть совершенно свободен…
Поэтому я могу пойти к роте и подбодрить будущих боевых товарищей.
– Не грусти, братцы! Бог милостив!
И когда поезд трогается и оставшийся на платформе оркестр играет “Боже, Царя храни”, громовое “ура” несется изо всех вагонов. Исчезают из глаз толпа, станция, город, – и с каждым оборотом колеса мы приближаемся к театру наших будущих действий.
Совсем в другой тональности прощание с Фанагорийским полком описано в воспоминаниях Н. В. Крандиевской-Толстой:
«Объявление войны застало Толстого в Коктебеле, меня в Серебряном Бору, в обстановке летних военных лагерей, расположенных поблизости. Вот мои первые впечатления войны: молебен перед коленопреклоненными войсками на Хорошевском поле; Фанагорийский полк, выступающий одним из первых на фронт; трубы его походного марша, возвещающие разлуку с такой пронзительной печалью, что сжимается сердце; женщины и дети, бегущие рядом по шоссе, стараясь попасть в ногу, не отстать. Но долго ли можно бежать, задыхаясь от слез, да еще с ребенком на руках? Остановились, глядят вослед уходящим будущие вдовы и сироты. Улеглась пыль за последним обозом, замерли, удаляясь, голоса и трубы. Ушли – и назад никто не вернулся. Фанагорийский полк, как мы узнали впоследствии, погиб в боях одним из первых».
Выступление в поход
«Наша мобилизация прошла образцово и быстро; она была заранее хорошо организована каким-то дельным начальником», – отметил в дневнике Н. М. Щапов. Это общее мнение признал и Николай II, наградив главноначальствующего над Москвой генерала А. А. Адрианова орденом Св. Владимира 2-й степени. Особенно подчеркивалось, что введение запрета на продажу горячительных напитков позволило провести набор в армию огромной массы людей без обычных пьяных эксцессов.
Однако за пределами Первопрестольной картина была не столь благостной. В «Записках солдата» Д. Оськин вспоминал встречу в Ряжске эшелона с «запасными героями» (так они сами себя называли). Ситуация осложнялась тем, что солдаты по пути разгромили винную лавку и в избытке запаслись водкой. Перепившихся запасных удалось вернуть в рамки воинской дисциплины только предупредительными выстрелами.
Особыми буйствами отличились парни, еще не успевшие принять присягу. Выпускник Московского университета В. Арамилев, отправившийся на войну вольноопределяющимся, был очевидцем того, как на каждой остановке они устраивали драки стенка на стенку: вагон бился с вагоном, деревенские с городскими. В целое сражение, с ранеными и убитыми, вылилось столкновение с вятскими ребятами, следовавшими эшелоном в Москву. Местным властям пришлось вызывать пожарную команду и загонять драчунов в вагоны струями воды. Не менее действенным средством оказались приклады трехлинейных винтовок, которыми приводили хулиганов в чувство прибывшие на станцию военные караулы.
Мобилизованные в воинском эшелоне
Погрузка артиллерии
С кличем «Кровь проливать едем!» призывники по пути следования громили в щепки станционные буфеты, ларьки и лавчонки. В. Арамилеву запомнилось, что в вагонах не переводились «трофеи»: ящики с продуктами, окорока, связки колбас и баранок. Попутно отметим еще одну «шутку», которую практиковали парни, следовавшие на фронт. На стоянках они набирали в теплушки целые груды камней, чтобы потом на ходу бросать их во всех встречных, в окна сторожевых будок и вокзалов, разбивать ими изоляторы телеграфных проводов.
В опустевших московских казармах расположились девять запасных пехотных полков и две запасные артиллерийские бригады. В них готовили из новобранцев пополнение для боевых частей. В то же время, как свидетельствуют опубликованные в газетах приказы о награждении офицеров, сражавшиеся на фронте полки продолжали числиться «по Москве».
Но и кроме этого «московские» полки продолжали быть связаны с Первопрестольной тысячью нитями. Москва посылала на фронт изделия своей промышленности – оружие, обмундирование, снаряжение, а также целые эшелоны подарков. В городских госпиталях были размещены сотни тысяч раненых.
Прежняя, размеренная и беззаботная, жизнь «столичного города» Москвы с началом войны навсегда осталась в прошлом.