И тогда я подумал: а не пойти ли мне в музей? В детстве я так любил ходить в музеи. Из справочника узнал, что билет в Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина для членов профсоюза стоит полтора рубля, а для школьников – тридцать копеек. Узнал я и о том, что вход в залы искусства Древнего Египта для экскурсантов по предварительной записи продолжается до десяти часов вечера. В здании Исторического музея находится Музей А. С. Пушкина. В здании Политехнического музея – Музей ВЦСПС (Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов) с постоянной стахановской выставкой. Узнал, что вход с экскурсией в Музей-библиотеку Владимира Маяковского на Таганке для школьников и красноармейцев бесплатный и что до музея «Коломенское» можно доплыть по Москве-реке на катере. Немного подумав, я остановился на музее атеизма.
«Позвоню-ка в Центральный антирелигиозный музей, – решил я, – узнаю, когда он открыт, а то ведь его скоро не будет. Храм на Новослободской, где он сейчас находится, займет киностудия „Мультфильм“. К тому же и атеизм у нас теперь не в моде, все верующими стали». Звоню. Узнаю, что музей открыт с часу дня до восьми вечера. Чтобы узнать время, набираю по привычке «100» – никакого эффекта. Соседка подсказывает: «Звоните К-7-05-40». Набираю. Девушка отвечает: «Девять часов семь минут». Я говорю «спасибо» и вешаю трубку.
Еще рано, значит, есть время пошататься по городу, по магазинам и рынкам. Их в Москве, только официальных, сорок. На Арбатской площади – Арбатский, на Тишинской – Тишинский, на Смоленской – Смоленский.
А есть ведь еще Дангауэровский. Я и слова такого никогда не слышал. Соседи объяснили мне, что за заставой Ильича был когда-то, до революции, большой котельный завод Дангауэра и Кайзера. Слободу, в которой жили рабочие этого завода, прозвали «Дангауэровкой». Теперь слободу снесли и построили новые дома. Трамвайная остановка там так и называется «Новые дома». Здесь, рядом с Рогожским кладбищем, находится Перовский рынок, а вернее, толкучка. Не доезжая Дангауэровки, у заставы Ильича стоит гранитный столб, на котором выбито: «От Москвы 2 версты». (Он, кстати, и теперь там стоит.) Узнал я от соседей и то, что в Москве, в Немецком переулке, есть Немецкий рынок, а у Павелецкого вокзала, где улица Зацепа, – Зацепский. Вспомнился мне тут один стишок из детства: «Мамы всякие нужны, мамы всякие важны». В нем про одну маму было сказано: «… потому что до Зацепа мама возит два прицепа». Значит, надо понимать, что мама эта работала вагоновожатым трамвая, ходившего по девятнадцатому маршруту, и вела через всю Москву, от Павелецкого вокзала до Ростокино и обратно, трамвай, состоящий из трех вагонов (два прицепа). Ай да мама-молодец! Только не знала она тогда о том, что скоро Зацепский рынок сгорит от попавших в него бомб. Впрочем, этого тогда не знал никто.
Поразмышляв, я решил отправиться на Калитниковский рынок. Его еще «птичьим» называли. Находился он на Калитниковской улице. Побродил я по рынку, на котят, щенков, птичек, рыбок полюбовался, с одним мужичком поговорил. Он мне все «душу изливал», жаловался на поборы местных властей. Как я понял, он на рынке торгует птичками, которых ловит в Сокольниках, Филях или на кладбищах, и вот его теперь налогом обложили. «Надо, – говорил он возмущенно, – урезать аппетит Таганскому райсовету, ведь это от него на рынке сборщики подоходного налога. Ну, когда они брали по двадцать копеек, – возмущался он, – как в прошлом годе, за птичку, то это ничего, лучше заплатить, чтобы не связываться. А теперь-то, что ж, по рублю за птицу дерут, а чижик, он весь рупь стоит. Любителей в Москве-то от стара до мала много. Одни не верят, что было такое постановление, чтобы рупь за птицу брали, идут в милицию выяснять, другие, вот хоша я, так платят. Я и рупь заплатил, и птицу не продал. Где правда?» Я, конечно, мужичка поддержал, сочувствие ему выразил, а потом и птичку у него купил. (Я на том рынке за трояк свой пейджер продал. Женщина, купившая его, сказала, что сынишке его подарит как игрушку.) Старик же моим поступком был очень доволен, благодарил, обещал еще птичку принести. Ну а я как с рынка вышел, так птичку на волю и выпустил. Пусть, милая, полетает спокойно, пока войны нет, жизни порадуется.
В трамвае, пока ехал в центр, узнал, что теперь на рынках весы устанавливают. Мясо, рыбу, овощи – все взвешивают, а «мерками» торговать больше не будут. Кто-то сказал: «Давно пора, а то сколько хотят, столько и продают. И проверить нельзя». Но другой возразил: «Как обманывали, так обманывать и будут». Большинство с этим мнением согласилось. Согласился и я. Я вообще пессимист.