Марсово поле. Как много в этих двух словах животрепещущей истории России царской и России социалистической! Летний сад. Величественное здание казарм одного из гвардейских полков. Центр имперской столицы, сердце Северной Пальмиры. Мраморный дворец, ставший после революции филиалом музея Ленина, ныне место сбора идущих на фронт ленинградских ополченцев. У здания десятки автобусов и грузовиков, они подвозят людей, оружие, продовольствие.
Волнуемся и часто курим. Изнываем от жажды. У крана с сырой водой очередь в десятки человек. Истребители сидят и лежат на газонах. Много пьяных. Поют песни. Люди возбуждены. В полночь наш батальон строится в колонну по четыре. Строем идем в Летний сад. С нами несколько девушек сандружинниц. Ложимся на траву. Сон отступает. Кое-как дремлем. В голове костры мыслей. Впереди черная неизвестность. Росистая вода освежает. Даже холодно становится. Первая ночь на земле, холостяку не так обидно, а каково женатым расставаться с теплом женского тела?!
Мы становимся бойцами. Скоро станем фронтовиками, одни смертниками, другие героями. С непривычки знобит. Приходится вставать с пыльной затхлой травы и ходить взад-вперед, чтобы согреться.
Ленинградская июльская ночь коротка. Рассвело. В небе стали заметны колонны аэростатов. Высокое чистое недосягаемое небо уже успела осквернить черная тень войны.
Летний сад загудел, словно улей. Люди ходят между мраморных статуй, задрапированных досками. Искусство спрятали от глаз войны.
Тысячи бойцов и командиров лежали и ходили по мятой траве. Командование совещалось, обсуждало, отдавало приказы. Батальоны выстраивались на поверку. Занималось солнечное утро. Аэростаты возвращались на землю после ночевки в настороженном пространстве неба.
Нам привезли обмундирование и продовольствие. Сразу стало шумно и весело. Получили венгерки, пилотки, кирзовые сапоги, белые гимнастерки, брюки, ремни и портянки, вещевые мешки. На наш батальон не хватило рубах. Гимнастерки одели на голое тело. Получили по две банки мясных консервов и одной банке сгущенного молока, сухари, сахар. Другим батальонам выдали жалование и пистолеты. В 8 часов завтракали холодными консервами. Потом опять формировались и переформировывались подразделения.
День выдался знойный. Выходили из сада за папиросами и водкой, а те, кто жил поблизости, успевал сходить проститься с семьей. Купались в грязной, вонючей Фонтанке. Один умудрился утонуть. Глупая преждевременная смерть вызвала не слезы, а смех. Люди становились бесшабашными и спокойными по отношению к чужой жизни.
Во втором часу пополудни стали грузиться на машины. Десятки грузовиков запрудили старинные аллеи Летнего сада. Мы все ходили в военной форме, но кое-кому не хватило сапог. Садились на машину босые и пьяные. Били себя в грудь и клялись стать героями. ‹…› Ехали через весь город с песнями. Ленинградцы нас тепло провожали взмахами правой руки. Особенно дети. Было трогательно и одновременно радостно за свой народ, за свой тыл. Мы на последней скорости неслись навстречу ужасам фронта. Вскоре Ленинград скрылся в дымной хмари. Все дорогое и близкое осталось далеко позади.
Небо застлало зловещими тучами. Хлынул проливной дождь. Мы быстро промокли.
Постепенно стали знакомиться ближе друг с другом. Нас трое рабочих с одного завода, ехали в одной машине. Мы болтали без умолку о минувшей жизни, стараясь не думать о будущем. Дождь прошел. Солнце вновь засверкало из-за облаков. Мы проезжали мимо незнакомых селений, полей и лесов. Пейзажи казались живописными. Тучи рассеялись, и небо после дождя стало ясным и приветливым. Деревья и травы, омытые дождем, вновь засияли свежей зеленью. На полях поспевал урожай 1941 года. Вновь стало жарко, от нашей сохнувшей одежды столбом валил пар. В небе летали птицы. Не верилось, что совсем рядом идет война.
День начал клониться к вечеру. Мы устали от тряски. Водители остановили машины для маскировки. Мы были уже в прифронтовой зоне. Здесь погуливали фашистские стервятники. У станции Веймарн на наш бронепоезд пикировал немецкий бомбардировщик. Беспорядочно чертыхались зенитки. Появились два неприятельских самолета. Мы соскочили с машин и залегли в придорожной канаве. Зенитчики повели по самолетам беспорядочный огонь. Это были первые вражеские самолеты, встреченные нами. Самолеты удалось отогнать. Мы забрались в автомашины и продолжали путь. По бокам дороги у кромки леса стояли наши артиллерия и кадровые войска. Наконец головная машина остановилась. Прозвучала команда, и бойцы попрыгали в придорожные кусты. Машины повернули назад в Ленинград. Нам приказали не курить, не расходиться и соблюдать полную тишину, так как противник близко. Мы в этом не сомневались, слыша ружейно-пулеметную стрельбу и разрывы мин. Впереди был фронт.