Наши добрые, хорошие отношения начались еще в далекие годы нашего совместного пребывания в Звездном городке. Мы были молоды, я не обременен семейными узами, а Герман с упоением ловко лавировал на гребне волн своей космической славы. Культурным центром, местом, куда многие заглядывали «на огонек», была моя холостяцкая квартира. Частенько ко мне подходили мои коллеги по службе с душевной просьбой: сестра, мол, приезжает, негде остановиться, можно воспользоваться твоей квартирой. Я, конечно, шел навстречу такому любящему брату, тем более что сестры приезжали почему-то, как правило, под выходные, когда я рвался в Москву, домой. А совместные творческие вечера, когда в моей двухкомнатной квартире умещались половина (женская) выпускного курса ГИТИСа и жаждущие на них посмотреть и их послушать местные жители. Бедные мои соседи — Жора Добровольский, Петя Колодин, Саня Матинченко — деликатно терпели, не жаловались. Частенько к нам заглядывал и Герман и сразу же становился душой компании. А вот интересно, помнит ли патриарх нашей эстрады народный артист Советского Союза Иосиф Кобзон, как поздно ночью мы с Германом нагрянули к нему в гости в его малюсенькую комнатушку в коммуналке, что рядом с Театром Образцова, где единственным украшением было большое фото Титова с его дарственной. Когда мы уходили, то молодой, тогда еще начинающий певец Иосиф Кобзон так и остался в недоумении — зачем же мы приходили к нему в два часа ночи. А мы уже мчимся домой, в Чкаловский. Я хотел выйти из машины у своего дома, чтобы быстрее забраться в свою холостяцкую постель. «Нет! — решительно возразил мой старший товарищ, — ночевать будешь у меня». — «Есть!» — сказал я. Приехали к Титовым. Я минут тридцать переминаюсь с ноги на ногу в прихожей, а в это время Герман в спальне ведет переговоры с супругой. Я думаю, на тему, можно ли Эдуарду у нас переночевать. Наверное, разрешение было получено, мне выделили раскладушку с постельным бельем и уложили в столовой. Утречком, пока все еще спали, я перебежал в свою родную обитель. Это было мое первое знакомство уже с семейством Титовых. Как-то постепенно получилось, что с годами мы стали общаться уже семьями: Титовы — Герман с Тамарой, Жолобовы — Виталий с Лилей и я со своей молодой женой. Подрастали дети, а у нас у всех — девчонки, появились какие-то общие интересы, совместные праздники, дни рождения, переживали, когда же полетит Виталька. Видно, нам всем вместе было хорошо, ибо с годами наши контакты не разрушились, а стали прочнее, даже несмотря на то, что нашу компанию покинул Жолобов, — после долгожданного космического полета уж больно ему захотелось стать мэром своего родного города Херсона, куда он и отбыл, как говорится, не попрощавшись. Лиля осталась верной подругой в наших рядах.
С начала 80-х Герман Степанович — заместитель начальника нашего главка, уже мой непосредственный начальник. Жили в Москве почти рядом, еще практически молоды (в районе сорока), девчонки-подростки пока не доставляли нам особых хлопот, дачными проблемами пока не обременены (правда, мало кто верил, что у героя-космонавта нет дачи, а я до дачи еще не дослужился). Хорошие были времена! Колесили по Подмосковью на машинах, собирали грибы-ягоды, рыбачили, побывали в Эстонии, ездили в гости, особо туда, где была сауна, намотали сотни метров кинопленки. Кстати, по части сбора грибов Герман, как истинный сибиряк, мог дать фору нашим дамам — большим специалистам в этом виде тихой охоты. Я — так, на подхвате. Почему-то запомнилась такая картинка: солнечный денек, Гера сидит на опушке леса, сосредоточенно перебирает собранные грибы и каждый тщательно, почти с любовью вытирает о свои штаны. Все это было в Рузе, в оздоровительном комплексе Звездного городка, куда мы неоднократно и с огромным удовольствием ездили.