Поднялись почти все - и те, кто сегодня стоит на мостиках, и те, кто когда-то стоял…
Они исчисляли жизнь не по годам, а по «автономкам», и жизненное пространство свое измеряли не квадратными метрами, а ходовыми милями…
Они творили такое, что не снилось и Жюль Верну - запускали ракеты из глубин океана в бездну космоса. Это они довершили то, что начал и не успел великомученик Арктики Георгий Седов: водрузили Андреевский флаг на Северном полюсе. Это они оправдали надежду Ломоносова: «Северный океан есть пространное поле, где усугубиться может российская слава, соединенная с беспримерной пользой…»
Зачтен флотилии и ещё один мировой рекорд, правда, грустного свойства: в её составе находится самая старая в мире атомная подводная лодка - К-395. Ей уже более тридцати лет. Это предел для кораблей такого класса. Но атомарина в боевом строю. На ней всё отлажено, отдраено так, что хоть на парад выводи, хоть в полигон. Понятно, что не от хорошей жизни такое долгожительство - новые корабли теперь поступают на флот крайне редко. Потому и берегут моряки то, что есть, незавидна участь «безлошадного» экипажа…
Гаджиевскую флотилию, как, впрочем, и весь Северный флот спасли от погрома «гарвардских мальчиков» российские города. Точно так же, как в старину принимали они на постой и прокорм русские полки, берут они и сейчас на свой кошт экипажи подводных и надводных крейсеров. Потому и соседствуют у одних причалов «Вологда» и «Владикавказ», «Орел» и «Оренбург», «Карелия» и «Тула», «Тверь» и «Верхотурье»… Эта новая география России начертана на бортах и рубках её кораблей. Шефы? Не то слово! Это спасатели. Это други. Это кормильцы.
Не знаю, сколько бы продержался флот на сечке да мороженой картошке. Казенный паек матроса скуден, как сиротская миска. Но с Урала и Поволжья, с Южной России и с Северного Кавказа, с Черноземья и Нечерноземья идут на Кольский полуостров автофургоны, набитые овощами и крупами, сахаром и консервами, соленьями, яблоками… Как в годы войны горожане становой России шлют своим подопечным экипажам полушубки и рукавицы, доски для ремонта казарм и краску для ободравшихся кораблей, книги и баяны, табак и конфеты, зубную пасту и почтовые конверты… Шлют своих песенников и сами к землякам наведываются, ибо, слава Богу, большинство наших губернаторов разделяют убеждение Петра Столыпина, что «не настолько Россия обнищала, чтобы отказаться от своих морей», ибо памятны им и слова Екатерины Великой - «если флот наш истратится, то и все наши дела в упадок придут».
Есть и еще один стратегический резерв у Третьей флотилии. О нем сказал в традиционном втором тосте вице-адмирал Сергей Симоненко:
- За наших женщин, которые отправились с нами на край света, которые в крутом безденежье варили нам суп из топора, ставили детей на крыло, которые столько ждали нас из морей, седея порой от «сообщений ТАСС» на глазах своих совсем не седых еще матерей…
Одна из самых красивых женщин флотилии - Валерия Красовская, жена помощника командира «Брянска», в День подводника встала раньше мужа. Вместе с женой лодочного мичмана Ольгой Таранец она отвезла на причал, где стоит их корабль, несколько корзин с напеченными впрок пирогами. Поспели к праздничному завтраку экипажа. И я там был, чай-кофе пил, а домашнего пирожка не досталось - вся выпечка мгновенно разошлась по отсекам. Зато я узнал, что нахожусь на борту в некотором смысле исторической подводной лодки. Она была ровно тысячной по счету спущенных с российских стапелей субмарин.
На подводный крейсер К-407 удалось выбраться лишь тогда, когда над гаванью всплыла полная мартовская луна. Атомарина стояла у ракетного причала, на котором громоздилось эшафотоподобное ракетопогрузочное устройство, прозванное местными остряками «виселицей». Массивная черная рубка о двух крылах, горбатая спина подводного корабля раскатом с добрый лыжный трамплин составляли с высоченными пилонами «плахи» престранную конструкцию космического вида. Сквозь стальные ее балки проглядывали звезды… Мы шагали по крышкам ракетных шахт вместе с бывшим командиром К-407 капитаном 1 ранга запаса Игорем Курдиным. Волновались оба: Курдин потому, что встречался с кораблем командирской младости. Я - потому, что понимал на палубу к а к о г о корабля вступаю. К-407, он же «Новомосковск», безусловно, войдет в историю последнего десятилетия уходящего века, как самый деятельный, результативный корабль. Тогда как большая часть флота прозябала у причалов, «четыреста седьмая» волей судьбы и большого начальства чаще других выходила в моря, творя в них дивные дела. Это она выдала рекордный 16-ти ракетный залп, это с ее борта был запущен в космос спутник, это она стреляла ракетой с Северного полюса, это она выдержала в марте 1993 года подводный таран американской атакующей подлодки «Грейлинг», которая получила при этом такие повреждения, что была списана на слом… Сопровождавший нас старпом показал след того рокового для вторгшегося в наши террводы «Грейлинга» столкновения.
Мы спустились в центральный пост, прошли по отсекам. Все ракетные шахты были помечены красными звездочками - по числу пусков. Бросилось в глаза, что на переборках в каютах нет ни одной фривольной картинки. Более того - в салоне командира висела икона Божьей Матери «Взыскание погибших».
- В разгар перестройки, - рассказывал Курдин, - мы с моим преемником капитаном 1 ранга Андреем Булгаковым решили освятить свой корабль и пригласили из Колы батюшку. Однако в те смутные времена флотское начальство еще не определило своё отношение к религии и церкви, поэтому священника дальше КПП не пропустили. Мы встретили его у шлагбаума, извинились, объяснили ситуацию… Он всё понял и ничуть не обиделся. Достал икону Николая Чудотворца, благословил ею нас - спаси и сохрани! - и подарил на счастье. И вот вместо портрета Карла Маркса, висевшего у нас в центральном посту, я прикрепил икону покровителя моряков. Так и ходили с Николой Морским на все наши рекордные дела - и на 16-ти ракетный залп, и на запуск спутника в космос…
Икона эта и сейчас была на борту - висела в каюте нового командира - Александра Моисеева. А на другой переборке - изречение командующего флотилией: «Самая страшная пробоина на корабле - это дырка в голове командира».