Частая смена нарядов, характерная для модников последующих эпох, тогда была еще невозможна. Одежда из привозных тканей, расшитая шелком и жемчугом, обходилась очень дорого, и, являясь украшением своего владельца, характеризуя его положение в обществе, она становилась частью княжеской казны.
Нательную рубаху (мужскую и женскую) называли «срачица», «сороцица» или сорочка, ее шили из тонкой льняной ткани. Верхнюю одежду шили из грубой шерстяной ткани вотолы (ватулы). В Никоновской летописи она упоминается под 1074 годом: «Преподобный Исаакий облечеся в власяницу, и на власяницу свитку вотоляну…» Свиткой называли род верхней и нижней одежды преимущественно монахов и священнослужителей.
Миряне носили длинную верхнюю одежду, похожую на сорочку, рукава которой кроили широкими сверху и совсем узкими у кисти. Они заканчивались нарукавьем — расшитой полоской ткани или браслетами. В женском платье, правда, встречались и широкие рукава. Такое платье подвязывалось поясом, низ его украшался каймой, а верх отложным воротником. Любительницы жестких стоячих воротников предпочитали их видеть шелковыми, расшитыми золотой или серебряной нитями. Эти воротники, и отложные, и стоячие, накладывались или прикреплялись к платью.
Повседневные одежды изготовляли из шерстяных или холщовых тканей, а выходные — из шелковых и бархатных. В X веке эти материи являлись, пожалуй, самыми дорогими из привозных товаров. Красота их мало кого оставляла равнодушным, и упоминание о шелках неоднократно встречается в литературных памятниках того времени. В XII веке автор знаменитого произведения «Слово Даниила Заточника» не без удовольствия подмечал их привлекательность: «паволока расшитая разноцветными шелками, красоту свою показывает».
Другая более дорогая и пышная бархатная ткань — аксамит. «Аксамит», точнее «гексамит», с греческого переводится как «шестинитчатый». Эти ткани преимущественно красного и фиолетового цветов украшались «звериным» орнаментом. На материи преобладали рисунки со стилизованными грифонами, львами, орлами и пр., расположенные обычно в круглых медальонах. Кстати, одежду из нее иногда носили и небогатые горожане, да и вообще, любовь к шелкам у наших модниц была так велика, что даже в деревнях девушки и женщины убирали свои одежды и прически шелковыми лентами.
Поверх платья набрасывали на плечи плащ-покрывало — корзно, или епанчу (япончицу), ее застегивали фибулой на плече. В «Изборнике» Святослава 1073 года великий князь носил корзно «синяго цвета с петлицами и обшивкою золотыми, застежкою и подкладкою красными». Эти плащи не отделывались, как византийские — нашивными фигурами, только кайма, проложенная внизу, контрастная по цвету, подчеркивала его изящество, а на легких епанчах ее могло не быть.
Раннее упоминание епанчи (япончицы) относится к XII веку и встречается в «Слове о полку Игореве» — в рассказе о неудачном походе в 1185 году новгород-северского князя Игоря Святославича против половцев. В отрывке, повествующем о том, как войско Игоря рассеивает передовые отряды, она упоминается в числе добычи русских. Этой одеждой воинам пришлось возводить переправу на болотах: «… ортьмами и япончицами, и кожухы начаша мосты мостить…» Кожухами называли кожаные или меховые одежды, шубы.
В том бою добычу захватили славную: «Спозоранок в пятницу потоптали они поганые полки половецкие и, рассыпавшись стрелами по полю, помчали красных девушек половецких, а с ними золото, и паволоки, и дорогие аксамиты».
Жители древней Руси любили яркие краски, носили ало-красные, синие, желтые, зеленые и голубые платья, их украшали нашивками из материй другого цвета, золотым и серебряным шитьем. Тонкую золотую нить умелицы спрядывали с льняной и шили так, что длинные стежки прокладывали на лицевой стороне, а короткие — на изнанке.
Зимняя одежда оторачивалась мехом, и если шелк приходилось везти из других стран, то меха на Руси хватало. Шубу носили мехом вовнутрь, а позднее покрывали очень дорогой тканью, расшитой золотом. Ярославна, героиня «Слова о полку Игореве», носила шубку бобровую, женщины среднего достатка из белок или росомахи. Мех вообще любили, богатые пускали на опушку своих плащей самые дорогие меха горностая и соболя, из них шили шапки и укрывались меховыми одеялами в студеные зимние ночи, об этом упомянул Даниил Заточник. «Когда услаждаешься многими яствами, меня вспомни, хлеб сухой жующего… Когда же лежишь на мягкой постели под собольим одеялом, меня вспомни, под одним платком лежащего…»