Кроме самого факта употребления косметики немаловажно было бы выяснить, насколько ярко красились, не тогда ли зародился обычай накладывать косметику в таком избытке, что иностранные гости, побывавшие в Московии в XVI–XVII веках, недоумевали, глядя на ярко размалеванных московских красавиц.
В ту пору внешний вид славянок не вызывал у европейских путешественников удивления. Фламандский монах, путешественник середины XIII века Виллем Рубрук не заметил большого внешнего различия между славянами и европейцами, он писал, что «русские женщины убирают головы так же, как наши, а платья свои… украшают мехами. Мужчины носят епанчи, как и немцы, а на голове имеют войлочные шляпы, заостренные на верху длинным острием».
В конце XIII века Марко Поло рассказывал, что народ здесь «… простодушный и очень красивый; мужчины и женщины белы и белокуры…». Надо сказать, что они путешествовали по Азии и Востоку; Марко Поло побывал в Китае, Рубрук в Монголии, Палестине и на Кавказе. Разумеется, оба пристально вглядывались в незнакомые азиатские и восточные лица, описывали экзотичную одежду и необычную косметику азиатских женщин. Необычная косметика — это густой слой белил. Путешественники ничего не писали о макияже наших красавиц, возможно, потому, что русские модницы внешне не отличались от европейских. Нет оснований полагать, что в европейских странах большинство женщин красилось вызывающе интенсивно, хотя бы потому, что этот обычай распространился среди женщин легкого поведения.
Но постараться выяснить, откуда взялась манера очень ярко раскрашивать лица белилами и румянами, все же необходимо. Для этого мы обратимся к модам наших восточных соседей — монголов.
Глава 4
Седло, колчан со стрелами и немного косметики
XIII век для Руси и части Европейских стран оказался трагическим. Из глубин Азии в Европу вторглись монгольские захватчики. Французский поэт Гугон Орлеанский (ок. 1093 — ок. 1160) в «Стихе о татарском нашествии» сокрушался:
Усобицы русских князей сделали Южную Русь легкой добычей для монголов. Северным краям повезло больше, волна грозных кочевников их не захлестнула. Много жизней унесли военные столкновения, много людей лишились не только крова, но и родины, став живым товаром врага. Война изменила лицо старого боярства, княжеские дружины понесли катастрофические потери.
Если деревням был нанесен ущерб, сопоставимый с ущербом от внутренних войн, продолжавшихся десятилетиями, то разрушение городов, центров ремесла и культуры оказалось самым тяжелым из последствий нашествия, несмотря на то, что в них проживала незначительная часть населения.
С горечью писал об этом знаменитый русский проповедник XIII века Серапион Владимирский: «Многие братья и дети наши уведены в плен, села наши заросли молодым лесом, померкло наше величие, погибла наша красота, богатство наше досталось другим, дело нашего труда досталось поганым, а земля наша стала достоянием иноплеменных… Нет такой казни, которая миновала бы нас, и ныне мы непрестанно казнимы».
Разрушился быт, складывавшийся веками, нарушились культурные и торговые связи народа, забылась сложная техника в различных видах ремесленной промышленности, изделия огрубели и упростились. В то же время произошло проникновение отдельных элементов азиатского быта в русскую культуру, хотя при этом ни в коем случае нельзя говорить о значительном влиянии монголов на формирование новой славянской культуры. Русская лексика обогатилась некоторыми словами из татарского языка, относящимися к бытовой жизни, областям военного дела и сбора податей. Торговля и контакты с представителями монгольской знати вызвали у наших князей интерес к их быту, особенно к пышной парадной одежде и украшениям. Русь являлась данником Орды, русские князья урегулировали финансовые отношения между двумя странами, выступали в качестве дипломатов в военных конфликтах или непосредственно принимали в них участие, а со временем они объединялись с ханом, интригуя против собственных удельных князей, и некоторые брали в жены дочерей монгольской знати. Какими же были эти монгольские «щеголи» и «модницы», как одевались, красились и украшали себя?