Пистолет для случая также необходим, он у меня был собственный, надевался через шею и всегда за поясок, кроме двух казенных, в ольстредях, откуда их мешкотно доставать.
А ружье в конном строю, хоть бы его и не было, — только лишняя помеха. А в пешем строю без оружия нельзя обойтись, тут оно надо.
Сабля же и тесак — лишнее оружие, было бы ружье да штык. Если же и сломался штык, так готовое ружье тут же найдешь. А если бы и не было, так ближе ударить прикладом, нежели тащить саблю или тесак. Да где штыки ломаются, там и ружья валяются, и готовые патроны есть. Бери из любой сумы!
— Ну, а где служба труднее, то есть тяжелее для солдата, в пехоте или коннице?
— Возьмите вы конного и пехотного, прослуживших 25 лет, так вы полагаете — который будет бодрее? Известно, кавалерист будет посвежее и посытнее. А пехотный будет тощ.
Таинства конской амуниции
Наш вьюк весил не более 35 фунтов, потому что седло было легкое. В потниках полсть складывалась вчетверо. Они подшивались снизу и по краям холстом, а сверху покрывались кожей. Клапанов сверх потника для запасных подков не было. А все время лошади ковались только на передки.
Арчак{138}, всегда накрытый чепраком{139}, был корневый и весьма легкий. К нему были постоянно привязаны ремнями две ольстреди с вложенными в них парою пистолетов. Пистолетные патроны помещались сверху ольстредей, в кармашках, по 6-ти с каждой стороны, всего 12 патронов.
Стремена были круглые и просторные, так что хоть какой сапог влезет.
Подхвостник, или пахвы{140}, с круглой медной бляшкой по средине пристегивался на пряжках к арчаку. Если приходилось седлать лошадь, то выправивши пахвы, подобьешь потник{141} под арчак. Холка и спина лошади не портилась. Потом все седло подкинешь вперед к холке. Подпруга из широкого прочного ремня притягивалась к седлу на одну пряжку. Подперсье{142} было тройное. На средине его, против груди — большая медная бляшка, а на персях (с боков лошади) по одной маленькой, вроде пуговицы. Свободный конец подперсья пристегивался на пряжку, к левой ольстреди, а третий ремень шел между передних ног и надевался на трок{143}.
Трок обыкновенно вырезывался из толстого и мягкого ремня. К обоим концам трока приделывались два широких кольца, из которых в верхнее продевался тонкий ремень, которым затягивался трок. В этом случае кольца выгоднее пряжек, потому что ремнем удобнее затянуть трок, нежели пристегнуть его на пряжку. Да и все-то седло держится почитай что одним троком, который так можно перетянуть, что подпруга ослабнет.
С левой стороны у ольстреди пристегивалась деревянная баклажка{144}, обшитая кожей. Она назначалась для воды, но в действительности только занимала лишнее место, потому что в походах воду возили в бутылках или фляжках.
Аркан назначался для пастьбы лошадей в руках, но служил для носки сена. Он сматывался и увязывался вокруг баклажки.
С правой стороны арчака у ольстреди вешалась торба со щеткой и скребницей. Обе последние были в наше время большие и тяжелые. Плащ увязывался к передней луке{145}, а на арчаке положишь, бывало, что-нибудь свое. Наконец, все это покрывалось чепраком, которого с седла никогда не снимали. Для передней и задней луки были прорезы в чепраке, края которого обыкновенно сзади и спереди заворачивались на седло. Поле чепрака было из красного сукна, а края обшивались полосою из черного сукна, пальца в два ширины.
Сзади седла, по верху чепрака, пристегивался тремя неширокими ремнями чемодан{146} серого сукна, где была солдатская хурда-мурда и вешались саквы с овсом.
Поверх чепрака шел круговой ремень, который, стягивая вьюк, застегивался на пряжку. В действии же противу неприятеля чепрак с передней луки отворачивался назад, и пистолеты были открыты. Но как в деле неудобно было вытаскивать пистолеты из ольстредей, то у меня в походах всегда бывал за поясом и на ремне через шею свой собственный пистолет, без которого я не выскакивал ни на одну тревогу.
Поверх недоуздка{147} надевался мундштук, который имел два повода и две цепочки. Верхняя из них туго застегивалась под бороду лошади, а другая, смычная, закреплялась наглухо и соединяла внизу концы мундштучных железок, чтобы они не расходились. Железо во рту лошади имело вид обыкновенных удил, однако, несмотря на легкость мундштука, лошади были послушны и действовали хорошо. (По описанию былого солдата седло это предположительно было венгерское.)
Тот же недоуздок с ременным поводом, который был на лошади в конюшне, надевался и на смотр. Тогда запасных вещей и не знали, а когда что-нибудь ветшало и приходило в негодность, то ставили новое, которое продолжало служить до износу.