В домах некоторых крупных военачальников даже обстановка выстраивается на зарубежный лад. Стены обивают «золотыми кожами» (в частности, бельгийского производства). Залы и комнаты украшают картинами, напольными и настенными часами. А пиры да и просто торжественные обеды (даже в усадьбах) сопровождаются музыкой. Причем каждому блюду соответствует определенная музыкальная заставка.
Из кого же состоял в елизаветинскую пору высший слой русского офицерства? Это был своеобразный сплав, слияние различных социальных групп, берущее свое начало еще со времен Петра Великого. В него входили и потомки родовитого боярства — Голицыны, Долгорукие, Репнины, Щербатовы, Шереметевы, Головины, Бутурлины. И выходцы из глубинного дворянства — Ордин-Нащокин, Неплюев. И представители шляхетства. И иноземцы или инородцы — Шафиров, Ягужинский, Остерман, Брюс, Миних, Геннинг. В составе тогдашнего армейского руководства можно было увидеть и потомков служилых людей времен формирования Московского государства, и представителей обрусевших татарских ханских родов, и грузинских князей, и польско-литовских шляхтичей.
В эпоху Елизаветы старое, дедовское смешивалось с новым иноземным, создавая необыкновенную, причудливую смесь нравов, в которой московская «старозаветность» прекрасно уживалась с европейским «политесом».
«Все, что касается до тонкости обращения и до светских приличий, усвоено петербургским обществом в совершенстве»{20}. Что же это означает в чисто практическом применении? Что наш отечественный гвардейский, армейский да и просто дворянский бомонд уже давно приобрел светский блеск взамен старой выправки казармы. А ведь всего лишь несколько десятилетий назад, при Петре Великом, ценился дворянин-артиллерист. Общество строилось по военному образцу, а характерным времяпрепровождением в свободные от службы часы считались незатейливые матросские пирушки.
И пожалуй, первой значимой книжкой для дворянской и, в первую очередь, армейской молодежи была книжка «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов». Переведена и издана она была по приказу Петра I.
«Обучен языкам и шпажской битве…»
Что же предлагалось на ее страницах? Первое правило — ни в коем случае не быть похожим на деревенского мужика. Шляхетство же, по словам авторов книги, достигается тремя благочестивыми поступками и добродетелями: приветливостью, смирением и учтивостью.
Вот какие наставления предлагались для молодого русского шляхтича. «Повеся голову и потупя глаза на улице не ходить и на людей косо не заглядывать, глядеть весело и приятно с благообразным постоянством, при встрече со знакомыми за три шага шляпу снять с приятным образом, а не мимо прошедше оглядываться, в сапогах не танцевать, в обществе в круг (то есть вокруг. — С.О.) не плевать, а на сторону, в комнате или в церкви в платок громко не сморкаться и не чихать, перстом носа не чистить, губ рукой не утирать, за столом на стол не опираться, перстов не облизывать, костей не грызть, ножом зубов не чистить, руками по столу не колобродить, ногами не мотать, над пищей, как свинья, не чавкать, не проглотя куска не говорить, ибо так делают крестьяне».
Кроме того, молодой шляхтич должен быть «…обучен языкам, конной езде, танцам, шпажской битве, красноглаголив и в книгах начитан, уметь добрый разговор вести, обладать отвагой и не робеть при дворе и государе».
А насколько быстро все эти правила были освоены дворянской служилой (в большинстве своем военной) молодежью, можно судить по высказыванию Андрея Болотова: «…C середины царствования Елизаветы, вместе с карточной игрой, и вся нынешняя светская жизнь получила свое основание и стал входить в народ тонкий вкус во всем».
Судьба этого удивительного человека наглядно отражает смену нравов в России. Андрей Тимофеевич Болотов (1738–1833) — типичнейший представитель русского офицерства, сформированного в елизаветинскую пору. А его долгая жизнь — личное мемуарное свидетельство всех этих периодов. Андрей родился в семье офицера еще петровской поры. Малолетним (как водится) зачислен в полк, которым командовал его отец. В 17 лет, рано осиротев, поступает на действительную службу. Вскоре он уже на полях сражений. Участник одного из главных сражений Семилетней войны при Грос-Егерсдорфе (1757).
В последние годы царствования Елизаветы Петровны Андрей Болотов служит в канцелярии русского военного губернатора в Восточной Пруссии Н. А. Корфа. И только с изданием манифеста 1762 года «О даровании вольности и свободы всему Российскому Дворянству» уходит в отставку.