В один из дней конца лета 1429 года от поморского села Сорока, что располагалось близ устья реки Выг, отчалил карбас. Местные жители с любопытством и недоумением наблюдали за двумя монахами, которые, сев на весла, умело развернули судно и, встав на курс, стали удаляться от берега.
«На остров пошли», — проговорил кто-то из толпы.
Какое-то время селяне наблюдали за лодкой, что постепенно растворялась в водной глади Онежского залива, а потом стали расходиться, обсуждая слова одного из двух монахов — убеленного сединами старца по имени Савватий, который на предостережения поморов о невыносимости соловецкого жития с улыбкой ответил: «У меня такой Владыка, который и дряхлости дает силы свежей юности, и голодных питает досыта».
Тогда о загадочном отшельнике было лишь известно, что он пришел на поморский берег Белого моря из Валаамского Спасо-Преображенского монастыря, что на Ладоге, где пробыл немало времени, «прилежно исполняя возлагаемые на него в обители послушания со всяческим смирением, и многим терпением, и великой кротостью».
С сожалением следует заметить, что спустя столетия информации о началоположнике иноческого жития на Соловках не прибавилось.
Так, в составленном на рубеже XV—XVI веков игуменом Досифеем и митрополитом Киевским Спиридоном Житии преподобного Савватия описание детских и юношеских лет великого подвижника отсутствует вообще. Тут прямо сказано: «А из какого города или селения были его родители, этого мы не знаем точно, ведь много лет прошло до нынешнего написания. И не смогли узнать мы, в каком возрасте он принял иноческий образ».
Дело в том, что изначально послушание составления Жития святого Савватия было возложено на соловецкого агиографа, игумена Досифея — ученика преподобного Зосимы Соловецкого и келейника преподобного Германа Соловецкого. Однако записанное со слов старцев повествование о начале иноческого жития на острове таинственным образом пропало: якобы его взял почитать некий белозерский священник и так и не вернул.
Второй подход к написанию Жития Савватия Соловецкого был осуществлен уже после смерти Зосимы и Германа все тем же Досифеем по благословению новгородского архиепископа Геннадия, бывшего в молодости учеником преподобного Савватия (они виделись и общались на Валааме). Собранные воспоминания, по признанию самого агиографа, требовали профессиональной редакции, которую с блеском осуществил митрополит Спиридон, по прозвищу Сатана, находившийся на тот момент в заточении в Рождества Богородицы Ферапонтовом Белозерском монастыре.
Несовершенство памяти рассказчика (Досифея Соловецкого), путаница в фактах и датах, наличие нескольких рукописных редакций привели к тому, что окончательный вариант Жития преподобного Савватия выглядел совершенно соответствующим агиографическому канону, изобилующим «общими местами», а по той причине абсолютно протокольным, особенно в своей первой части, где речь идет о событиях, предшествующих появлению отшельника в поморском селе Сорока на берегу реки Выг.
Однако обратимся к составленному митрополитом Спиридоном сочинению и попытаемся проанализировать представленные здесь факты.
Свой иноческий путь Савватий (мирское имя подвижника нам неизвестно) начал на берегу Сиверского озера под началом преподобного Кирилла Белозерского в 1396 году. Предположительно здесь будущий Соловецкий отшельник принял монашеский постриг. Однако говорить о том, что это произошло именно в Кирилло-Белозерском монастыре, невозможно, потому как сама обитель святого Кирилла была основана на год позже, в 1397 году.
Скорее всего, пострижение в рясофор произвели сам Кирилл и его сподвижник Ферапонт, который в 1398 году удалится на Бородаевское озеро для устроения здесь Рождества Богородицкого монастыря.
Житие преподобного Кирилла Белозерского сообщает, что место, где поселился подвижник, находилось в глухом бору, в чаще, где никто раньше не жил. «Святой же... выкопал в земле келью и в ней боролся против козней невидимого врага». Со временем к отшельнику стали приходить люди. Нам известны имена некоторых из них — Авксентий, по прозвищу Ворон, Матфей, прозываемый Кукос, а также монахи Московского Симонова монастыря Зеведей и Дионисий.
Вполне возможно, что среди прочих сподвижников Кирилла был и Савватий, который к тому моменту уже прошел все предшествующие пострижению в рясофор этапы монашеского пути — трудничество (работа в монастыре) и послушничество (жизнь в монастыре под мирским именем). То есть он пришел к подвижнику-аскету на берег Сиверского озера, уже имея за плечами некоторый опыт монастырского служения, а навык валки леса, корчевания пней, строительства земляных келий, полученный под руководством Кирилла и, вероятно, Ферапонта, пригодился Савватию годы спустя, когда он, вместе с преподобным Германом, впервые оказался на Соловках.