Эта деталь нам представляется весьма важной.
Дело в том, что по традиции отшельники, уходившие в пустыню, всегда брали с собой в дорогу, которая порой обещала быть смертельно опасной, келейный образ как залог постоянного богообщения и непрестанной молитвы, совершаемой в любое время дня и ночи, при любом состоянии души и тела. Преподобный Никита Стифат (ок. 1005 — ок. 1090) писал в этой связи: «Твердо знай, что непрестанная молитва та есть, которая не отходит от души ни днем, ни ночью, и которая состоит не в воздеянии рук, не в положении тела молитвенном и не в возглашении молитв языком, чтобы можно было ее видеть телесными очами, но состоит в умном делании с памятованием о Боге при постоянном умилении и уразумевается только умеющими уразумевать сие».
Вне всякого сомнения, первое, что сделал Савватий, высадившись на берег (об этом сказано и в его Житии), — сотворил молитву перед образом Божией Матери. Таким образом, это место и стало своеобразной точкой отсчета иноческого служения на Соловках.
Затем, разместив икону в шалаше (о нем тоже идет речь в Житии), чтобы укрыть святыню от дождя, ветра и диких животных, отшельники отходят на поиски места, где можно устроить жилище. Упоминание об «очень высокой горе» наводит на мысль о том, что Савватий и Герман обретают это место если не у самого подножия горы Секирной (а речь идет именно об этой горе, впрочем, на тот момент еще не имевшей такого названия), то в самой непосредственной от нее близости.
Глава вторая
Одиночество, приносящее жизнь
Поморские тайны острова. — Остров ветров. — Соловецкая зима. — Распорядок дня отшельника. — Смоленская Одигитрия. — Абсолютный покой. — Пасха на Соловках. — 1430 год. — Легенда о Секирке. — Михайло-Архангельская часовня. — Один на острове. — Отбытие Германа на материк — Молитвенное правило Савватия. — Нафанаил. — Служба мирским чином. — Евхаристия. — Подвиг сверхъестественного ожидания. Предсказание Иоанну. — Кончина Савватия. — Герман на Суме. — Зосима. — 1436 год. — Святое озеро
Осень 1429 года выдалась мглистой и холодной.
Теплые и тихие дни конца лета сразу после Усекновения главы Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, буквально на следующий день, сменили проливные дожди и пронзительный сиверко. А потому почерневший и разбухший лес на склонах Секирной горы тут же и загудел, словно ожил, завыл страшно, стараясь перепеть, перекричать далекий и постоянно висящий в воздухе рев моря.
Нет, не перепеть и не перекричать ему Поддонного царя, в ярости швыряющего хлопья пузырящейся морской пены на прибрежные луды и огромные, напоминающие диковинных морских животных валуны. Только разрываемое порывами штормового ветра низкое небо может быть ему достойным соперником.
Еще на материке, в Сороке, местные рассказывали Савватию о том, что, бывая на острове Соловецком, они слышали здесь человеческие голоса и детский плач, которые, однако, более напоминали собачий вой и уханье филина, но никогда при этом никого не видели, будучи совершенно уверены в том, что место это не обитаемо людьми, но населено мертвыми, пребывающими на острове испокон веку.
Более того, поморы утверждали, что еще в глубокой древности, по рассказам их прадедов, Соловки были местом «силы», обиталищем духов, которым по прибытии на остров следовало приносить жертву, чтобы задобрить их. Если же этого не происходило, то никто из живых больше не возвращался на Большую землю, навсегда сгинув в морской пучине или заблудившись в дремучих Соловецких лесах.
Савватий слушал эти рассказы, прекрасно понимая, о чем и о ком ему повествуют его собеседники и с чем и с кем ему придется столкнуться на острове, издревле почитаемом языческим капищем.
В качестве своеобразной иллюстрации дум отшельника можно привести знаменитую миниатюру из лицевой соловецкой рукописи конца XVI века, на которой изображены на тот момент еще деревянный монастырь, монахи, занятые ловлей рыбы, а также лесная чаща, стволы деревьев в которой состоят из бесов, что склонились и пристально наблюдают за трудами иноков.
Стало быть, речь идет о сознательном выборе подвижника, который, безусловно, знал достаточное количество примеров, когда демоны подвергали монахов-отшельников самым лютым мучениям, доводили их до безумия, а порой даже и убивали. Но он не устрашился, уповая лишь на Того, ради Которого и совершал свой аскетический подвиг.
И вот теперь целый хор этих воплей и стонов, карканья и рычания, голосов и нечленораздельных звуков навалился на обложенные мхом и лапником, засыпанные облетевшими листьями кельи-землянки соловецких отшельников.