Согласно одной из них, предложенной Ксенией Петровной Темп, выдающимся этнографом и исследователем Русского Севера, в книге «Сказ о Беломорье», Соловки «назвали по малой птице... соловьем зовут». Эту гипотезу Ксения Петровна основывает на поморской легенде, записанной ею в одной из этнографических экспедиций по Беломорью на рубеже 70—80-х годов XX века.
Читаем эту легенду:
«По ранней весне шли поморы на зверобойку. Навязали юрков. К дому пошли. Затерли их льды. Нагородило их. Торосят, грохотят. Не знают мужики, как к земле выйти. С Летнего, видно, были. Опыт не тот, как у зимников. Туды-сюды. Толку нет. Потом глядят — чернеет. Далеконько только. Шли и по льду, и по воде. Дошли. Все целы. Такая радость была. Земля — остров. Ране они его не примечали. Не был он тут. Из нашего моря Белого встал для спасения людей. Имени ему не было. Назвали остров по малой птице. Соловьем зовут. В наших лесах не живет... На картах они теперь Соловецкие. Поморское название Соловец ране карт. Монахов тоже соловянами прозывали. Всё по птице. Сказ мой твердый. От дедов идет».
Однако «твердый сказ» вызывает сомнения хотя бы по той причине, что на Соловках никогда не было соловьев (что замечено и в легенде).
Интересно, что тема Соловья-разбойника, в честь которого якобы назван архипелаг, получила свое продолжение уже во времена Соловецкого Лагеря Особого Назначения (1923—1933). «Соловьи» — «лихие люди» — обретались на острове и грабили проходящие мимо суда еще до появления преподобных Савватия, Зосимы и Германа, а их пронзительный свист якобы до сих пор звучит в вое ветра и треске ломающегося весной льда.
К лагерным временам также восходит весьма красивая, но в высшей степени фантастическая легенда о том, что именно на острове находится тайная могила легендарного разбойника Кудеяра, принявшего иноческий постриг в Соловецком Спасо-Преображенском монастыре под именем Питирим.
Еще в 1876 году вдохновленный былиной-сказом «Жили двенадцать разбойников» Н. А. Некрасов написал стихотворение «Сказание о двенадцати разбойниках», вошедшее в поэму «Кому на Руси жить хорошо» и впоследствии положенное на музыку:
Бросил своих он товарищей, Бросил набеги творить. Сам в монастырь пошел он Богу и людям служить. «Господу Богу помолимся!
Древнюю быль возвестим», -Так в Соловках нам рассказывал Сам Кудеяр-Питирим.
К числу весьма распространенных мифологических версий происхождения топонима Соловки следует отнести и так называемую «соляную». На первый взгляд она выглядит вполне убедительно, но на поверку, увы, тоже не выдерживает никакой критики. Речь идет о связи названия Соловки с соляными промыслами, которые были весьма популярны на Беломорье в XV—XVII веках.
В «Письмах с Дальнего Востока и Соловков» священника, религиозного философа и ученого Павла Флоренского (1882—1937) обнаруживаем следующую запись:
«А знаешь ли, отчего этот остров называется Соловками — от соли. В прежнее время тут были соляные варницы, соль вываривали и торговали ею или выменивали ее на другие товары. От этого, как говорят, и стал называться остров Соловецким».
Скорее всего, эту информацию отец Павел почерпнул, работая на Соловецком лагерном заводе йодной промышленности, от заключенных. Но дело в том, что традиционно монастырские соляные варницы находились на материке, а на Соловецком острове солеварением никогда не занимались.
И наконец, последняя версия, которая нам представляется наиболее достоверной.
В своей книге «Топонимы Мурмана» профессор А. А. Минкин исследует интерпретации саамского слова соул — остров и суоллы, суоллэ — острова. Вполне естественно, что в ходе фонетической адаптации и просторечного переиначивания слов с саамского языка на русский (с учетом значительного влияния поморских говоров) на место Суоловкам и Суоловейским пришли Соловки и Соловецкие острова.
Такой вариант возникновения топонима Соловки видится наиболее логичным, тем более что традиционно местные жители, а также обитатели прилегающих материковых территорий называли архипелаг просто — Острова.
Предполагая рассказывать о повседневной жизни Соловецкого архипелага, следует понимать, что природно-климатические условия, как ни в каком другом случае, играют решающую, если не определяющую роль в бытовании островитян.
В конечном итоге жизнь на острове, который окружен не самыми дружелюбными и ласковыми водами Белого (в древнерусских летописях Дышащего) моря и находится на расстоянии 165 километров от полярного круга, подчинена простым и одновременно предельно сложным задачам выживания. Причем речь идет не только о выживании физическом, но и о сохранении духовных и морально-нравственных сил, способности не потерять человеческий облик, когда зимой продолжительность светового дня составляет четыре часа, температура воды летом не превышает плюс 15, а зимой опускается до минус 1,7 градуса, короткая и абсолютно непредсказуемая солнечная обстановка может смениться проливными дождями, густыми туманами, ураганными ветрами или снежными буранами зимой, а шести- и семибалльные штормы поздней осени отрезают остров от материка до открытия навигации лишь в июне.