Житие Зосимы сообщает: «Игумен же Павел, присланный архиепископом, не смог вынести тягот пустынножительства: прожил там несколько лет и ушел назад. И после него избрали себе, по совету преподобного, другого игумена — по имени Феодосий (предположительно первый священноинок на острове. — М. Г.). Но и он немного лет подвизался пустынным подвигом и тоже оставил монастырь и ушел, куда захотел.
Преподобный же Зосима принял решение с братией, чтобы игумен у них был поставлен из числа живущей в обители братии. Был же там старец Игнатий, трудолюбиво служивший Господу и находившийся в зрелом возрасте, который принял постриг в той же обители и имел сан диакона. Его-то и хотел преподобный, чтобы был им игуменом, — или же тот из своих, кого пожелает братия. Но никто из них не посмел дерзнуть на этот сан, подражая смиренномудрию своего отца».
Для получения разъяснений в сложившейся ситуации «некоторые из братии» отправились в Великий Новгород к архиепископу Ионе — выдающемуся архипастырю и церковному интеллектуалу своего времени. Знаток Священного Писания и трудов святых Отцов Церкви, мистик, богослов, строитель первого в Новгороде храма во имя преподобного Сергия Радонежского со вниманием выслушал соловецких отцов и велел им передать на остров письмо следующего содержания: «Сыну нашего смирения старцу Зосиме. По получении нашего послания скоро и без промедления приходи к нам, по нашему благословению. Имеем к тебе дело».
Можно только предполагать, сколь велико было то переживание и внутреннее волнение, которые испытал преподобный старец, прочитав эти слова новгородского архиепископа.
Как известно, еще до поездки соловецких монахов в Великий Новгород Зосима категорически отказался принять на себя игуменство Спасо-Преображенской обители, смиренно почитая себя недостойным. Но теперь, когда сам высокопреосвященный владыка пожелал увидеть благочестивого отшельника, дабы узнать о его намерениях и сомнениях, Зосиме вспомнились слова одного из отцов-пустынников Древней Церкви: «Увы телу, когда ему не приносят извне пищу, и увы душе, когда она не приемлет свыше благодать». Не дерзновенно ли, не самонадеянно ли отвергать благодать священства, преподанную из рук новгородского архипастыря? Однако не станет ли Соловецкое игуменство усилием сверх меры, источником многих искушений и соблазнов? В надежде найти ответы на эти насущные вопросы преподобный старец отправляется в Новгород.
Читаем в Житии Зосимы:
«Был же путь святого благополучным — по морю, по озерам и по рекам. И в скором времени оказался он в преславном Великом Новгороде.
И сообщили о нем архиепископу. И пришел преподобный Зосима к архиепископу. Святитель же благословил его и повелел сесть, и начал расспрашивать обстоятельно о Божественном Писании, и об исследованности острова, и об устроении монастыря. Блаженный же рассказал ему все о себе и о своем приходе на то место. Было же известно о нем архиепископу еще до прихода преподобного, и понял он по виду его и по уму, и по образу мыслей, что это воистину “человек Божий”. И рукоположил его, почтив саном священства, и совершил поставление игуменом Спасского Соловецкого монастыря.
И дал его пришедшей с ним братии и сказал им: “Отныне этот отец — ваш игумен. Имейте его во образ Христов — со всяческим послушанием и повиновением!” И дал игумену Зосиме на устроение монастыря золота и серебра, церковные сосуды и ризы, и все, что необходимо в дорогу, и, благословив, отпустил их с миром».
Возвращение на остров игумена Зосимы явилось началом нового этапа в жизни Соловецкой обители.
В монастыре был принят Иерусалимский общежительный устав, восходящий к уставу преподобного Феодора Студита, настоятеля Студийского монастыря (ум. 826). Согласно этому документу все насельники обители являются членами единого общежития, игумен, соборные старцы, священники, иноки вкушают вместе на трапезе, всем еда при этом полагается одинаковая, по кельям же, кроме немощных братьев, еду и питие никто содержать не может, необходимая одежда и обувь выдаются монахам из единой казны, священники и братия, кто может, покупают себе келью, а кто не может — живут в казенных, ни священникам, ни инокам оплата за труды и послушания не полагается, потому что их потребности в монастыре удовлетворяются из общей казны.
Известно, что в середине XVI века, при соловецком игумене Филиппе (Колычеве), будущем митрополите Московском, внутренняя дисциплина в островной обители была значительно ужесточена, а система наказаний за проступки и нарушение устава работала неотвратимо и безжалостно.