Традиционно дом делился на теплую и холодную части, то есть предназначенную для жизни зимой и не предназначенную. Следует заметить, что подобное деление существовало и в церковной архитектуре — теплый (отапливаемый) и холодный, летний храм.
Следовательно, каждый поморский дом представлял собой самодостаточное и автономное хозяйство, будь то рыбная ловля, охота, соляной промысел, сплав леса, а сообщество трех или четырех таких домов, то есть трех или четырех семей, уже составляло довольно крупное поселение.
Исследуя источники XVI—XVIII веков, этнограф и фольклорист Татьяна Александровна Бернштам (1937— 2007) отмечала, что «внешний вид селений Поморья производил впечатление чистоты и зажиточности и тем самым резко отличался, по мнению многих путешественников, от сельских видов средней и центральной России. Эта черта вообще свойственна поселениям северно-русской зоны, особенно северной ее части; живописное расположение сел по берегам рек, большие избы, часто богато украшенные резьбой и даже росписью, деревянные мостовые на улицах, изумительные ансамбли церковной архитектуры, которые независимо от их местонахождения (на краю или в центре деревни) организовывали главное и наиболее яркое впечатление от облика северной деревни».
Говоря о природных дарованиях поморов, наряду с их умением возводить впечатляющие и по сей день хоромы (под этим словом на Севере понимался не только просторный жилой дом, но и хозяйственные постройки при нем — амбары, бани, ледники), нельзя не сказать особо о судостроительной деятельности этих людей. Впрочем, это и понятно: живя на море и живя морем, поморы задолго до Петровских нововведений начала XVIII века прекрасно освоили кораблестроительное и навигационное дело, о которых имели свое особенное и весьма оригинальное представление.
«Давно и положительно известно, что лодейные мастера не знают ни чертежей, ни планов и руководствуются при строении судов только навыком и каким-то архитектурным чутьем, которое, как кажется, надо считать прирожденною особенностью карельского народа. В то же время остальные приемы при деле установлены дедовскими и прадедовскими обычаями, преданием и наглядным наставлением... — читаем в книге С. В. Максимова «Год на Севере». — ...Бывало прежде, мастер намечал на полу мелом, на песке палкой чертеж судна и вымеривал туг же его размеры. Ширину клал вершками пятью или шестью шире трети длины; половина ширины будет высота трюма. На жерди намечал рубежки (заметки) и по этим рубежкам этою же жердью все время намечал шпангоуты, называя их по-своему боранами (носовым и кормовым). Отвесы или перпендикуляры и на чертеж клал по глазу, без циркуля, и точно так же своим именем скул называл боковые части перпендикуляра, его прямые углы. Кончивши чертеж, мастер обыкновенно сбивал лекалы, если строится лодья, и считал это дело лишним, дорогим и для хозяина, если строилась шняка или раныпина. Сбивши лекалы, мастер приступал прямо и не обинуясь к работе, делал поддон — основание судна, его скелет; обшивал его снаружи и внутри досками; ставил три мачты, если лодья назначалась для дальних морских плаваний, и две, если она приспособлялась для богомольцев, идущих в Соловецкий монастырь. В одну зиму, при не слишком усиленной и ускоренной работе, лодья бывала готова».
Известно, что строительство лодий, шняк, сойм, ко-чей и карбасов началось в Поморье на рубеже XII—XIII веков. На спотьбищах — кустарных верфях производились суда разного назначения: для хождения по рекам, для прибрежного сообщения, для дальних морских переходов.
Пожалуй, наиболее распространенным и ходовым в вышеозначенном списке был так называемый сшивной карбас, имевший, говоря современным языком, большое количество модификаций по месту производства и профилю использования. В частности, карбас поморский и холмогорский, важский и вычегодский (назывался — облас), а также карбаса — весновальные (для весеннего промысла морского зверя, имели на днище полозья для вытаскивания на лед), почтовые, грузовые, таможенные, извозные (для перевозки богомольцев в Соловецкий монастырь).
Строительство карбаса у поморов традиционно называлось «шитьем», то есть судно именно сшивалось согласно специальной технологии, существовавшей еще в Древней Руси. При сшивке карбаса использовались «топорные» доски, которые получали путем проколки вдоль ствола клиньями с последующей их обработкой, доведением топором. По ходу монтажа корпуса судна доски укладывали сердцевинной стороной наружу, по-старинному — «шерстью по ходу» карбаса.