Последним же из Филипповской плеяды на Соловках стал игумен Иаков, постриженник и ученик святителя. Он был приглашен в островную обитель в 1581 году из Онежского Палеостровского монастыря.
Стараниями нового настоятеля в Спасо-Преображенский монастырь из Тверского Отроча монастыря были перенесены мощи святителя Филиппа. «Страдальческое нетленное тело его погребено было под папертью церкви во имя чудотворцев Зосимы и Савватия на месте, им самим при жизни его в обители сей предуготованном», рядом с могилой его духовника и учителя старца Ионы (Шамина).
Глава седьмая
Елеазар и Никон
Игумен Иринарх. — Аскетические подвиги Иринарха. — Елеазар Анзерский. — Скитское житие на Анзере. — Скитский обиход. — Виды иноческой жизни. — Традиции Древней Церкви на острове. — Троицкий Анзерский скит. — Умная молитва. — Хозяйство Анзерского скита. — Киновийный устав. — Состав соловецких насельников и трудников. — Священник Никита Минов. — Никита во иночестве Никон — конфликт с Елеазаром. — Змий чёрен и зело велик — Бегство с Анзера. — Кий-остров. — Поклонные кресты на Севере. — Воздвижение креста на Кие. — Гроб Филиппа. — Крест Никона. — Чешьюгский крест. — Храм Сергия, что в Крапивниках
«Известно нам стало, что в Соловецком монастыре некоторые из братии дерзают жить не по священному уставу, не по правилам святых Апостолов и Богоносных отцов, не по преданию преподобных отцов Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев, хотят ходить по своим волям. Мы, слыша это, дивимся, что в такой знаменитой лавре начинают жить так слабо, ни во что считая отеческие предания. Как только придет к вам наша грамота, вы, богомольцы наши, введите строгий надзор и не допускайте исполнять свою волю тем, которые захотят жить слабо, уклоняться к мирским делам или держать (хмельное) питье, выходить из монастыря и творить молвы; строго надзирайте, чтобы братия и послушники жили по правилам святых отцов, а не по своим похотям, и усердно ходили бы в церковь... Тех, которые из братии не будут слушать, вы смиряйте по монастырскому преданию и не попускайте самовольничать».
Эта грамота братии Соловецкого Спасо-Преображенского монастыря была написана царем Михаилом Федоровичем Романовым в 1621 году по просьбе игумена Иринарха, о котором сказано в его Житии: «Будучи сам примером подвижничества, он ревновал о поддержании в подчиненных ему иноках духа истинного монашества».
Тот факт, что соловецкий настоятель обратился за помощью к царю Московскому, дабы он вразумил «забывчивых иноков», в полной мере обрисовывает нам обстановку, которая сложилась в монастыре в 20-х годах XVII столетия. Кроткий, смиренный, всегда погруженный в богомыслие, любящий отшельничество и молитву, но совершенно обремененный делами хозяйственными, Иринарх с великим трудом справлялся с обязанностями настоятеля огромного к тому времени монастыря-крепости, одних стрельцов на содержании которого было более тысячи человек. Опять же постоянная угроза со стороны датчан и шведов, заботы о Кемском и Сумском острогах на материке требовали от старца решительности, а порой и жесткости по отношению к братии и подчиненным обители ратным людям.
Как мы видим, Иринарху это удавалось не всегда. По складу характера он не был администратором и главнокомандующим, более имея склонность — что для монаха естественно — к молчанию и смиренномудрию.
Кроме мощных фортификационных сооружений при Иринархе (разумеется, на средства государевой казны) возводятся казармы для монастырского гарнизона, что принципиально меняет контингент островитян. Происходит то, от чего предостерегал святитель Филипп (Колычев) в своих «уставных грамотах», когда пришлый люд (казаки), крестьяне, трудники и стрельцы, ведущие весьма своеобразный образ жизни, неизбежно начнут размывать иноческую дисциплину, непреложное соблюдение которой требовал еще преподобный Зосима.
Думается, что Иринарх понимал это. В 1626 году старец добровольно оставил управление обителью и два года, вплоть до своей кончины, пребывал в молчании.
Не являясь прямым наследником игумена Филиппа (их разделяют пять настоятелей), Иринарх каким-то немыслимым образом повторил духовный путь своего великого предшественника. Так, находясь в вечном борении с самим собой, старец почитал послушание за смиренную необходимость, а молитву и аскетическое делание — за «сверхъестественное состояние, возбуждающее к созерцанию пресущественного Божества» (слова преподобного Исаака Сирина).
В полной мере эту вторую сторону своего иноческого и пастырского дарования Иринарх раскрыл, когда стал духовным отцом некоего молодого послушника, сына купца Афанасия Севрюкова из города Козельска, а впоследствии постриг его в монашество с именем Елеазар.