Именно здесь в феврале 1929 года от тифа скончался священномученик архиепископ Воронежский и Задонский Петр (Зверев).
Идти по воде на Анзер можно или от известной на Соловках рыболовной тони Реболда, или через кипящую, исходящую пенистыми бурунами каменную горловину Железные ворота мимо острова Муксалма.
Реболда — это зимний вариант. В конце февраля, когда ледяной припай соединяет два острова, до Анзера по прямой можно дойти на снегоходе минут за двадцать. Но это опасно: подводные течения могут взломать некрепкий лед на глазах, и утопленный снегоход будет не самой значительной потерей.
Летом же все идут через Железные ворота — путь оказывается длиннее, но надежнее, да и до Реболды добраться почти невозможно: оживающие в мае болота проглатывают и без того кривую, разбитую дорогу.
У Малышева о Реболде сохранились отдельные воспоминания.
По правилам огаровой артели, куда он устроился разнорабочим на все лето, уходить с тони в поселок было нельзя. Любое нарушение установленного распорядка и особенно выпивка карались увольнением. Начальник артели с говорящей фамилией Косолапов говорил, что и в прежние времена за выпивку с острова изгоняли или сажали «для вразумления» в монастырское подземелье, хотя было видно, что сам он страдает от этого установления и по возвращении осенью в поселок беспробудно пьет до Нового года.
Когда Малышев нанимался в артель, он, разумеется, знал об этом, но завербовался на все лето специально — захотел почувствовать себя предельно несвободным. Потом усмехался: «Почувствовал — в первый же день отобрали фотоаппарат и вернули, только когда отбыл срок, день в день». Жалел, конечно, что не удалось запечатлеть эту странную полулагерную жизнь на пленку, но ничего не поделаешь.
Остались воспоминания.
На заработанные деньги в Москве Малышев купил дорогую фотокамеру, но, приехав на остров, утопил ее во время съемок на каналах. Перевернулся в лодке.
Как-то глупо все тогда получилось...
Возвращение с Анзера на Большой Соловецкий остров — это как возвращение с другой планеты. В поселке уже включили фонари, которые проваливаются в слоистом тумане, что тянется со Святого озера.
Это туманность.
Это мгла.
Малышев выходит на крыльцо покурить. Он все никак не может забыть те офицерские яловые сапоги, хотя с их возникновения в его жизни и прошло уже три года.
— Ведь их кто-то носил, чистил по утрам, гордился ими, а еще бил ими в лицо и в живот, — бормочет себе под нос, — а вот теперь они лежат в лагерном музее, под стеклом.
Всякий раз Малышев с внутренним содроганием вспоминал те несколько случаев, когда его приглашали принять участие в проведении экскурсий, чтобы он рассказал гостям острова о том, как сделал свою страшную находку. Он мялся, тер лоб и бубнил что-то про гору Секирную, про какое-то непонятное время суток, про то, как над Секирной солнце выбиралось из клокастых, несущихся бог знает куда облаков, а у подножия горы была почти ночь, непроглядная темень из-за сгрудившихся, повалившихся друг на друга деревьев, столь напоминавших приговоренных к расстрелу арестантов. Там и нашел сапог.
Запихивает окурок в прибитую к поручню лестницы консервную банку.
Входит в дом и закрывает за собой дверь.
Завтра Малышев собирается в Кемь.
С проходящим скорым Москва—Мурманск ему должны передать из столицы несколько коробок черно-белой фотопленки. Здесь ее не купить, а в цвете Соловки видел только Алексей Максимович Горький.
С горы Секирной, разумеется...
Глава девятая
Посещение Голгофы
Св. Петр. — Антон Тимофеев или Антипа Панов. — Пертоминский монастырь. —Петр I на острове. — Митрополит Игнатий. — Вознесенская церковь на Секирке. — Храм-маяк — Второе посещение Петром I Соловков. — Никогда так сытно не кушивал... — Церковь Андрея Первозванного на Заяцком острове. Инок Иоанн. — Иов Анзерский. — Великая схима. — Иисус Анзерский. — Видение схимника. — Иноческое правило Распятпского Анзерского скита. — Сопровождение. — Строгое житие анахоретов. — Зосима и Феофан. Командировка Голгофа. — Архиепископ Петр (Зверев). — У подножия Соловецкой Голгофы. — Олег Волков. — Донат Новицкий. — Тьма Сайво. — Последствия Петровских реформ в Поморье. — Архимандрит Варсанофий
В начале июня 1694 года в городе Архангельске отшвартовалась яхта «Св. Петр» и взяла курс на Соловки. Однако при выходе в море погода резко испортилась: небо стало черным, а шквальный ветер поднимал многометровые волны и бросал их друг на друга. Каждый такой удар грозил превратить яхту в груду деревянных обломков, а бывших на ее борту людей — архиепископа Важского и Холмогорского Афанасия, царя Петра Алексеевича и сопровождавших его лиц — навсегда упрятать в недрах Дышащего моря.