Вполне естественно, что подобного рода путевые заметки, а также живые воспоминания и рассказы очевидцев о Соловецком монастыре сыграли значительную роль в привлечении на остров паломников.
Причем были это люди разных возрастов, представители разных сословий и разного уровня образования: крестьяне и столичное дворянство, духовенство и работный люд, военные и городские сумасшедшие, калеки и беглые арестанты.
Церковь понимает паломничество по святым местам как один из видов проявления благочестия, вызванного желанием увидеть великие святыни, помолиться в местах, особо значимых для христианина, воздать таким образом Господу, Божией Матери, святым угодникам Божиим видимое поклонение. С древности паломники отправлялись в странствие, чтобы увидеть места, связанные с земной жизнью Спасителя, помолиться у Гроба Господня. Позже к местам массового богомолья прибавились известные монастыри, лавры, места погребения подвижников, а также чудотворные иконы.
Изначально паломничество воспринималось как своего рода духовный и аскетический подвиг, не являющийся обычным путешествием, но видом послушания, налагаемого на богомольца его духовником. В паломничестве обычному мирянину предоставлялась возможность, отринув мир, следовать за Христом в прямом смысле этого слова — пешком, преодолевая трудности, невзгоды, многие километры, отлагая всякое попечение о себе, совершенно при этом полагаясь на волю Божию и на помощь «добрых самаритян», которые могут встретиться (а могут и не встретиться) на его долгом пути к святыне.
Кроме паломничества во Святую землю (что позволить себе могли немногие) русский богомолец считал своим долгом посетить Киево-Печерскую лавру, Троице-Сергиев монастырь, древние соборы Московского Кремля, а также Валаамскую и Соловецкую обители.
Анализируя паломнический поток на остров, известный исследователь Соловков писатель А. А. Сошина выделила две основные категории богомольцев, приезжавших в Спасо-Преображенский монастырь: «трудники», «обетники» или «годовики», которые подвизались в обители длительное время (год и более), и паломники, приезжавшие в монастырь на несколько дней в летний период.
В своей статье «Соловецкое богомолье» (Соловецкий вестник, 1993) А. А. Сошина пишет:
«Первые богомольцы-трудники появились в монастыре едва ли не с его основания. Это были жители беломорских селений, зачастую входивших во владения монастыря.
В XIX в. число “обетников” достигало 5—6 сотен, а иногда достигая 1000 человек Богомольцы-трудники работали в монастыре бесплатно, получая за труд только питание, одежду и койку в общежитии».
Из воспоминаний историка Архангельских земель А. И. Фомина от 1789 года: «Безденежные трудники, коих бывает в год от 20 до 50 человек, по вступлении их в монастырскую службу получают всю полную одежду монастырскую, отдав свое платье в сохранение чиновнику, дабы при выходе, окончив обет, опять его получить. Больше они уже не имеют попечения, как одеться в сие платье по годности, переменять изодравшееся, изветшалое и замаренное: им нет нужды ни в игле с нитками, ни в шиле с вервами. Всегда магазины отворены для перемены, и никогда нет в том затруднения. С топорами и другими орудиями то же делается, а испорченное особенные люди поправляют. И так всякий трудник ни о чем не заботится. Назначенное ему без отягощения дело составляет прогулку от праздности; жилище дают ему пространное и топленое; к столу садится, набранному яствами, с нарезанным обилием хлеба; постелю имеет покойную; одной недостает роскоши, коя в здешних мало щекочет, кроме опийства, но в прочем какое отдохновение от всех попечений и какое блаженство для склонных к флегматической жизни».
Морской врач, основоположник отечественной военной стоматологии Петр Федорович Федоров, посетивший Соловки в 1889 году, на жизнь монастырских трудников взглянул несколько иначе: «Стол, на стене образ, на койках разбросанное платье, под койками грязное белье, а ночью на печке потные портянки и мокрая одежда — вот и вся обстановка училищного и конного корпусов, обстановка грязная, бедная, неприглядная, запущенно-казарменная. В любой крестьянской бедной избушке больше уютности, чистоты, порядка, чем здесь. Посещая эти комнаты, я всегда выносил такое впечатление, как будто я входил в какой-нибудь ночлежный приют столичного отребья и бедноты. Зимой комнаты эти освещаются керосиновыми ночниками без стекол, отчего воздух переполняется массой копоти и вредных газов. Проспавший ночь в такой комнате встает с головной болью, а выделения рта и носа принимают черный, сажеобразный цвет».