В июле 1913 года древнюю обитель изволила посетить великая княгиня Елизавета Феодоровна.
Об этом посещении Высочайшей особой Соловецкого монастыря следует рассказать особо.
На остров Елизавета Феодоровна прибыла утром 26 июля 1913 года на пароходе «Вера» в сопровождении князя Феликса Феликсовича Юсупова (младшего), казначея Марфо-Мариинской обители В. С. Гордеева, егермейстера Высочайшего двора А. А. Зурова, епископа Нафанаила, архимандрита Трифонова Печенгского монастыря Иоасафа, а также статского советника Н. Д. Козьмина.
После Божественной литургии было принято решение посетить островные скиты и пустыни.
Из письма Елизаветы Феодоровны Государю Николаю Александровичу:
«После завтрака выглянуло солнце, и мы отправились в чудесный маленький скит св. Филиппа (митрополита Московского), с чистым родником у церковки, с фигурой сидящего Христа, сделанной руками святителя, с его маленькой кельей... Такие великолепные виды открываются со стороны скита, такие восхитительные луга, отвоеванные у болот... Затем мы исповедовались и стояли вечернюю службу. Одной из особенностей Соловков являются чайки (по-немецки moven; не помню, как это по-английски; я пишу на английском; может, другим ты позволишь заглянуть в письмо и правильно перевести), которые кричат сутками напролет и в самом монастыре, и за его стенами. Они напоминают ручных цыплят. Милые птицы, сейчас у них уже выводок, коричневатого цвета, который учится летать. Улетают они в сентябре, а возвращаются в марте. В Соловецке и Архангельске никогда не бывает диких холодов, поскольку море в какой-то мере согревает их».
По воспоминаниям современников и свидетелей, визит великой княгини в Соловецкий Спасо-Преображенский монастырь был приурочен к открытию на острове судоходной канальной системы, которая была разработана еще при святителе Филиппе (Колычеве), но лишь в начале XX века трудами архимандрита Иоанникия (Юсова) расширена, оснащена по последнему слову техники того времени и введена в эксплуатацию. Также при преосвященном на острове были построены электростанция, телеграф и открыта монастырская радиостанция, которой был присвоен свой позывной сигнал — «RSL».
Итак, «Ее высочество после совершения молебного чина изволила перерезать ленточку, тем самым обозначая открытие канала, названного по сему случаю Елисаветинским» («Архангельские епархиальные ведомости»), Архимандрит Иоанникий, присутствовавший на мероприятии, имел с великой княгиней душеполезный разговор и, по словам Феликса Юсупова, объяснил Елизавете Феодоровне, почему Соловецкий монастырь называется ставропигиальным (ставропигия — статус, который присваивается монастырям или лаврам и обозначает их подчинение непосредственно патриарху или Святейшему синоду).
Из письма Великой княгини Елизаветы Феодоровны Государю: «Мы совершили чудесную поездку в скит Секирная гора... вид прелестный, напоминает Байдарские ворота (сооружение близ Фороса в Крыму, 1848 года постройки. — М. Г.), только здесь уйма леса, гладь озер, настоящее дивное море. Трудно сказать, что из них прекраснее! В церкви есть две часовни, одна над другой, есть и маяк, который светит на 60 верст. Я поднималась на самый его верх. Затем мы отправились на вечернюю службу в скит св. преп. Савватия (он первым прибыл на остров). Преп. Зосима прибыл туда позже и основал монастырь. Святитель Филипп начал его обустройство. Эти трое и множество других принесли на этот дивный остров Божие благословение. Их миссионерские труды суть бесконечное добро, которое они оставили в наследство годовикам, постигающим глубины веры, ученикам, жаждущим благочестивой жизни».
Сопровождавший Елизавету Феодоровну в этой поездке князь Феликс Юсупов тоже оставил весьма любопытные заметки о Соловках, которые, впрочем, отличала столь свойственная автору язвительная надменность:
«Монастырь особенно примечателен был зубчатыми стенами из серого и красного круглого камня. Там и сям над стенами — башни. Места вокруг сказочные. Бесчисленные озера с ясной водой сообщаются меж собой канальцами, и остров сам похож на архипелаг — множество поросших ельником островков... Кельи, отведенные нам, были чисты и уютны. На беленых стенах висели иконы и теплились лампадки. Зато пища оказалась негодной... Великая Княгиня ходила на все службы. Поначалу с ней ходил и я, два дня спустя был сыт по горло и просил уволить меня от сей обязанности, сказав, что монахом не стану наверняка. Об одной из служб сохранились у меня особенно мрачные воспоминания. Пришли на нее четверо черноризцев-отшельников. Клобуки они скинули, виднелись изможденные лица. Босые ноги и голые черепа были словно черной их ризе белая оторочка. Одного из них мы посетили в лесу, в землянке, где жил он. В узкий проход в земле в нее ходили, верней вползали, на четвереньках. В такой вот позе и в монашеской рясе Великую Княгиню я сфотографировал, и после она много смеялась, глядя на карточку. Отшельник наш лежал на полу. Всего убранства в его кельи была икона Иисуса с лампадкой. Он благословил нас, не сказав ни слова».