Важное место в почте Союза писателей занимали жалобы на необъективную критику в периодической печати и субъективную оценку произведений в издательствах и редакциях. Авторы подобных писем ожидали признания и опубликования своих трудов, наказания критиков и, по возможности, опровержения негативных отзывов в печати.
Большую группу писем объединяют просьбы оказать материальную помощь. Конечно, нередки случаи, когда за этими просьбами стояли подлинные страдания и безысходность. Например, уже находясь в ссылке, в самом конце 1936 года О. Мандельштам писал Н. Тихонову: «…Я тяжело болен, заброшен всеми и нищ… Добейтесь… скромной организованной советской поддержки. Имейте в виду, что служить я не могу, потому что стал не в шутку инвалидом. Не могу также переводить, потому что очень ослабел и даже забота над своим стихом, которую я не могу отложить, стоит мне многих припадков»[13]. Но были и письма, авторы которых свои претензии на материальную помощь обосновывали несколько странно. Уже упомянутый М. Шпанов передал М. Шолохову рукопись первого тома своего романа, сопроводив ее просьбой выделить 10 тысяч рублей аванса на окончание работы[14].
Целый ряд писем свидетельствует о том, что многие, даже состоявшиеся, писатели не могли обеспечить себя литературным трудом и просили предоставить работу литературного характера — редактора, консультанта, рецензента.
Значительное место в письмах занимали просьбы помочь решить всевозможные вопросы организационного характера. Чаще это были обращения за различного рода справками, разрешениями, ходатайствами и прочими бумажками, составлявшими неотъемлемый атрибут бюрократической машины советского общества. В военный период здесь больше просьб помочь реэвакуироваться или въехать в какой-либо крупный город — такая специфика вполне объяснима.
В тридцатые годы страну захлестнула волна доносов и анонимных обвинений. Писательская среда — не исключение. В ССП поступали письма с жалобами на деятельность и личную жизнь писателей, которые исходили как от коллег по цеху, так и от обычных граждан, зачастую даже не знакомых с обвиняемыми.
Среди обращений писателей, связанных с политикой, больше жалоб на политические обвинения, которые содержались в статьях, рецензиях, обращениях в руководящие органы. Многие авторы писем просят помочь снять судимость, оправдаться, так как считают себя несправедливо обвиненными. Те же, кто уже вышел из заключения, стремились добиться если не реабилитации, то, по крайней мере, восстановления в правах. Есть жалобы бывших заключенных на притеснения после возвращения домой. Этих литераторов не только отказывались публиковать, но порой даже не брали на самую неквалифицированную работу.
Интересно, что в письмах часто встречаются просьбы устроить личную встречу с кем-либо из руководителей Союза советских писателей. Это можно объяснить тем обстоятельством, что люди в то время подобному личному общению с власть имущими придавали очень большое, возможно, чрезмерное значение. Считалось, что вмешательство руководящего работника в решение наболевшей проблемы неминуемо будет способствовать благоприятному завершению любого дела.
Тематический спектр почты ССП весьма многообразен, а просьбы случались самые неожиданные. Например, жена Э. Багрицкого обратилась в Союз писателей с жалобой на действия скульптора, изваявшего бюст ее покойного мужа и сделавшего его посмертную маску. По ее мнению, бюст искажал образ мужа и его следовало бы запретить для демонстрации на публике. Маску же, по ее словам, скульптор продавал частным лицам и учреждениям по высокой цене. Багрицкая считала, что ССП должен добиться запрета на продажу маски. Встречаются письма, посвященные довольно экзотическим темам. Например, Б. Титов в своем письме от 8 апреля 1940 года сетовал на то, что в литературе не уделяется внимания половому вопросу, и просил дать критическую оценку работам Л. Толстого и Ф. Достоевского с точки зрения учения З. Фрейда. Также он просил заострить внимание общественности на страданиях «женственных мужчин» и необходимости создания произведений на тему сексуального начала в литературе и в философии Христа[15].
Огромное количество писем приходило от графоманов или содержало всевозможные склоки. Надо отметить, что многие любители эпистолярного жанра часто применяли самый проверенный способ воздействия на Союз писателей — завалить его письмами и обратиться к начальству более высокому (например, в Секретариат И. Сталина). Успех не гарантирован, но хоть какого-нибудь ответа добиться можно.