Как правило, праздничная служба начиналась вечером 30 июня, в послевоенные годы ее возглавлял епископ Ульяновский Серафим. Путь, который проходил епископ от дома приходского священника до церкви, в знак особого почтения женщины устилали своими платками, которые затем «поднимались и целовались верующими»[949].
Праздничное богослужение в честь Боголюбивой иконы Божьей Матери завершалось выносом иконы в ограду церкви для всеобщего поклонения.
Как отмечал уполномоченный по делам Русской Православной церкви, районные организации не придавали «никакого значения ежегодному многочисленному сборищу людей» в престольный праздник в Ивановке и не препятствовали верующим в отправлении религиозных практик. Также он указывал на еще одну поразительную особенность отношения властных институтов к данному мероприятию. Оно заключалось в том, что в лучших традициях народных крестьянских гуляний Головкинское сельпо Старомайнского района организовывало выездную торговлю, устанавливая около ограды церкви торговые ларьки[950], в которых продавали продовольственные и промышленные товары. Верующие, пришедшие на молебен, имели возможность купить «сахар рафинад, дешевые кондитерские изделия, консервы, прохладительные напитки, различную мануфактуру»[951]. Как отмечали сами жители, таких товаров, «с которыми выезжало Головкинское сельпо, не было в селе Ивановка и в других ближайших селах»[952].
Распространенным явлением в поволжских селах в дни престольных праздников был подворный обход крестьянских домов и построек с местно-чтимой иконой, что должно было уберечь строения от пожаров и иных бедствий. С 1949 г. местные власти начинают запрещать данные культовые действия. Так, уполномоченный Совета по делам Русской Православной церкви по Ульяновской области Растегин настойчиво рекомендовал верующим с. Бирля Николо-Черемшанского района «хождение с иконой по домам населения села не делать»[953].
В дни религиозных праздников посещаемость церковных богослужений и молитвенных собраний была высокой, но власти в данной активности населения видели не проявление религиозности и стремления граждан приобщиться к духовным ценностям, а лишь возможность заполнить досуг и «посмотреть, как совершается служба и религиозные обряды»[954]. Другой причиной называлось навязывание родителями своих религиозных взглядов детям, несмотря на сопротивление последних. Так, житель с. Подвалье Ново-Девиченского района Куйбышевской области П.А. Савинов, сам будучи неверующим, требовал от своих детей строгого соблюдения религиозных обычаев, сложившихся в селе[955].
Таким образом, проведенный анализ свидетельствует, что, несмотря на десятилетия активной антирелигиозной пропаганды, инициированной властными институтами, религиозные воззрения продолжали оставаться одним из важнейших социально-культурных маркеров сельского социума. Религия служила каналом культурной преемственности и являлась важным механизмом формирования идентичности крестьянского населения. Массовое участие советского крестьянства в религиозных праздниках в послевоенное время было обусловлено множеством факторов. Конечно, сила традиций и родительского авторитета являлась одной из причин возросшей религиозной активности, но истоки данного явления намного шире. С одной стороны, на рост религиозности повлияло изменение государственной политики в области религиозных культов, с другой стороны, материальные лишения и человеческие потери, вызванные войной, крестьянство стремилось компенсировать при помощи традиционного механизма – обращения к Богу и религии.
Возврат государства к довоенным практикам взаимоотношения с крестьянством, нашедший свое выражение в кампании по борьбе с нарушениями Устава сельскохозяйственной артели в 1946 г. и кампанией 1948 г. по выселению в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от работы в сельском хозяйстве, привел к тому, что крестьянство в очередной раз прибегает к тактике пассивного сопротивления. Религиозный праздник, в крестьянском представлении, оставался легальным механизмом, дающим право уклониться от трудовой деятельности в колхозе.
В целом религиозная активность сельского населения была вызвана не только желанием не подчиняться государственной политике, но и стремлением сохранить свой образ жизни, который претерпевал значительные трансформации. Не случайно наибольшую активность проявляли селяне, чья первичная социализация пришлась на дореволюционный период. А социальная память, носителями которой они выступали, позволяла крестьянам старшего поколения сделать вывод, что своеобразная сельская культура под воздействием советского аграрного проекта разрушается, теряются ее базовые ценности, обычаи и идеалы. В силу этих причин для большинства крестьян именно участие в религиозных праздниках становилось способом сохранения накопленного социокультурного опыта.
952
Интервью с жительницей деревни Ивановка Старо-Майнского района Ульяновской области Федотовой Н.И. 1929 г. рождения // Личный архив автора.