Во многих хозяйствах в сфере животноводства система оплаты труда была построена таким образом, что не мотивировала работников к улучшению своих производственных показателей. Так, в колхозе им. Чапаева Куйбышевской области только дояркам начисления по трудодням производились в соответствии с инструкцией НКЗ, остальные труженики фермы получали поденную оплату. Правление колхоза один рабочий день пастуха оценивало в 1,5 трудодня, свинарки – 1 трудодень, чабана – 1,5 трудодня, птичницы – 1[584]. В колхозе им. КИМ Похвистневского района Куйбышевской области чабанам вместо начисления трудодней за выращивание приплода и другие показатели оплачивали только уход за скотом из расчета 0,05 трудодня за одну взрослую овцу и 0,15 трудодня за молодняк в день[585]. В отсутствие кормовой базы для общественного скота региональные руководители проблему решали за счет ресурсов колхозного крестьянства. Так, весной 1946 г., когда в ряде районов Ульяновской области общественный скот был крайне истощен в связи с нехваткой кормов, обком ВКП(б) принял решение: «С целью сохранения истощенного и слабого скота, особенно рабочего скота, рекомендовать правлениям колхозов и сельсоветам закрепить каждую голову скота за одним или группой дворов колхозников, которые могут помочь имеющимися у них кормами и кормовыми отходами своих хозяйств. Для сбора кормов и отходов в каждой группе дворов выделить и утвердить на заседании правления одного колхозника из числа наиболее активных колхозников, коммунистов, комсомольцев» [586].
Таким образом, труд на селе оставался физически тяжелым, основные работы в животноводстве и растениеводстве выполнялись вручную, несмотря на существование обширной системы машиннотракторных станций, задачи которых заключались именно в облегчении труда крестьян и выполнении основных полевых работ. В колхозе «Власть Советов» Чердаклинского района Ульяновской области на весенний сев 1947 г. был выделен новый трактор АТЗ-НАТИ, который область должна была получить в начале года, но трактор так и не был получен. Для полевых работ был «переброшен трактор из другого колхоза», трактор оказался неисправным и большую часть времени простоял, вспахав всего лишь 70 га[587]. В колхозе им. Нариманова Чердаклинская МТС выполнила установленный план работ только на 19 %. Из плана подъема зяби на площади 335 га было поднято всего лишь 50 га[588]. В связи с плохой организацией работы машинно-тракторного парка крестьяне были вынуждены вести вручную сев, прополку и уборку урожая. В колхозе «Новый путь» Чердаклинского района Ульяновской области в 1946 г. 80 колхозниц посеяли вручную по одному гектару подсолнуха, а в колхозе им. Ленина на косовице ржи колхозники Киселев, Шмельков, Афанасьев ежедневно выкашивали ручной косой по 0,75 га при норме 0,5 га[589].
Несмотря на активное развитие тяжелой индустрии, в сельскохозяйственной отрасли региона остро ощущалась нехватка техники: тракторов, комбайнов, сеялок, автомашин и т. д. За распространение среди коммунистов «вражеской» теории «о невозможности подъема сельского хозяйства Ульяновской области без обновления всего тракторного парка» в 1950 г. к расстрелу был приговорен первый секретарь Ульяновского обкома ВКП(б) И. Терентьев[590]. Объективно его «вина» заключалась лишь в констатации факта гибельного положения в сельском хозяйстве страны, исправить которое было возможно, лишь пересмотрев принципы государственной политики на селе, проведением масштабной механизации в аграрном секторе. А в некоторых колхозах в качестве тягла использовали женщин. Председатель колхоза «1-е Мая» Барышского района в беседе с областным прокурором откровенно признался, «что им были изготовлены две сошки для пахоты на них колхозницами» [591].
В результате непосильного труда женщины-колхозницы, пахавшие на себе, подрывали свое здоровье. Колхозница Е.В. К-ва, 34 лет, из колхоза «Красный ударник» обращалась в больницу с маточным кровотечением. У другой колхозницы, 1924 года рождения, произошли преждевременные роды на седьмом месяце беременности. Аналогичные случаи отмечены и в других колхозах[592].