В колхозе им. Кирова Петровского района Куйбышевской области, где председателем была колхозница Сивухина, план по животноводству в 1948 г. был намного перевыполнен: по поголовью лошадей – на 120 %, крупного рогатого скота – 108 %, овец – 150 %, птицы на 180 %[738].
О трансформации традиционной роли женщины в сельском обществе свидетельствует активное участие крестьянок в работе общих собраний сельскохозяйственных артелей. Женщины, став полноправными членами колхозов, получили право голоса и право участвовать в работе коллегиальных органов артели. На отчетно-выборных собраниях, пользуясь данным правом, они довольно часто выступали с критикой различных явлений колхозной жизни. Активность женщин особо возрастала в период специальных политических кампаний, организованных властями. Так, наибольшую активность при обсуждении на колхозных собраниях постановления Совета Министров СССР от 19 сентября 1946 г. «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозе» проявляли женщины-колхозницы. В колхозе им. Ленина Сенгилеевского района Ульяновской области В.В. Алешина заявила, «что правление колхоза до сих пор не принимает мер к колхозникам, не выработавшим минимум трудодней. Все жены руководящих работников в колхозе до сих пор не работают»[739]. Резко критиковала работу правления и лично председателя колхоза им. Калинина Новомалыклинского района на отчетно-выборном собрании 1947 г. колхозница Корнева. Неутешительные итоги хозяйственного года она связывала с нарушениями, допущенными председателем колхоза в отношении Устава сельскохозяйственной артели. По ее мнению, председатель поставил свои личные интересы выше общественных, и «вместо заготовки корма для общественного скота он лучшие угодья скосил для своей коровы»[740]. В колхозе «Ленинец» Ульяновского района на собрании 31 января 1947 г. присутствовало 186 человек, но с критикой в адрес деятельности правления выступила одна колхозница П.Ф. Б-на, которая заявила: «Работа правления колхоза в 1946 г. шла на самотек, не выполнили решений собраний, не вели борьбу с нарушениями трудовой дисциплины. Нам, колхозникам, было тяжело работать с таким правлением»[741]. На отчетно-выборном собрании сельскохозяйственной артели «Красное знамя» Новобуянского района Куйбышевской области в 1950 г. колхозница У.М. Зотеева отметила, что, несмотря на собранный хороший урожай огородных культур – капусты, огурцов, моркови, – колхозники не получили ни одного килограмма овощей. Колхозники не получили «ни одного рубля деньгами» от реализации урожая[742].
Участие женщин в колхозных собраниях и сельских сходах с предоставлением им слова и права голоса власти возводили в особый ритуал, приобретавший символические формы. Не случайно после принятия Президиумом Верховного Совета СССР 2 июня 1948 г. одного из самых репрессивных указов послевоенного времени «О выселении в отдаленные районы СССР лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни» власти стремились привлечь к участию в выступлениях на собраниях с обличением тунеядцев не только мужчин, но и женщин. Именно последние выступали обличителями злостных нарушителей трудовой дисциплины и они же вносили представления о кандидатах на выселение и предупреждения. Возможно, для властей это было неким компенсаторным механизмом, т. к. в основном выселению подвергались женщины. На общем собрании членов сельскохозяйственной артели «Путь Ильича» Карсунского района, состоявшегося 11 июня 1948 г., рядовая колхозница К-на, выступая за выселение нарушителей трудовой дисциплины, заявила: «Правительство сделало правильно, предоставив нам право самим рассчитаться с такими людьми. Мы отвечаем за колхоз…»[743]
Однако, несмотря на вышесказанное, представителями местных властей острая критика деятельности правления колхоза и председателя артели встречала негативную оценку, и нередко к острым на язык колхозницам применялись различные дискриминационные меры. Так, председатель колхоза им. Димитрова Сенгилеевского района Давыдов в 1947 г. «огульно, без соответствующей проверки отдал под суд за невыработку минимума трудодней 12 человек женщин», у которых имелись малолетние дети в возрасте от двух до пяти лет. Суд дело прекратил и порекомендовал правлению колхоза организовать «детясли»[744]. При этом Давыдов «защищал и оберегал в течение 4-х лет спекулянтку Е-ву А.С., которая совсем не работала в колхозе»[745].