Не только отсутствие необходимых товаров волновало сельских жителей в рассматриваемый период, множество нареканий вызывало несоблюдение работниками торговых учреждений трудового распорядка дня. Распространенным явлением в сельской глубинке была работа сельмагов по усмотрению продавцов. Магазин в с. Кадышевка Павловского района мало того, что не удовлетворял спрос покупателей, так работал только несколько часов в день[802]. Редко открывался магазин в с. Безводовка Кузоватовского района Ульяновской области. Продавец Александрова не заботилась об удовлетворении потребностей покупателей, в рабочее время часто отсиживалась дома или уходила по своим личным делам[803]. Покупатели нередко по нескольку раз приходили к магазину или простаивали несколько часов у него и уходили «без покупок», так и не дождавшись продавца. Не утруждала себя посещением своего рабочего места и продавщица Станического сельмага Карсунского района А. Николаева. Большинство товаров она хранила у себя дома, там и осуществляла торговую деятельность[804]. По мнению сельчан, она часто обвешивала и обмеривала покупателей, продавала некачественную продукцию, в частности разбавленный водой керосин.
Крайнюю досаду и разочарование колхозников третьей полеводческой бригады колхоза им. Чапаева Старомайнского района Ульяновской области, проживающих в поселке Садовка, вызвало решение райпотребкооперации о закрытии в 1953 г. торгового ларька, «который обслуживал население поселка»[805]. Оставшись без торговой точки, колхозники были вынуждены ходить за пять-шесть километров в районный центр Старая Майна или в с. Красная река, «чтобы купить соли, сахару, спичек, мыла и другие предметы первой необходимости» [806].
Одной из острых проблем послевоенного села являлось падение трудовой дисциплины колхозников и рабочих совхозов. Стремясь повысить трудовую активность сельских жителей в дни весеннего сева и летней уборки урожая, районные власти совместно с районной потребкооперацией устраивали выездную торговлю в полях колхозов и совхозов. И предлагаемый ассортимент в дни выездной торговли был значительно лучше ассортимента продукции в сельпо. Так, летом 1952 г. правление Чекалинского сельпо Кузоватовского района оборудовало специальную повозку для работы в поле. Продавец П.Е. Нуштаев с этой повозкой выезжал в тракторные бригады и полевые станы. Работающим в поле продавался сахар, кондитерские изделия, мануфактура, папиросы и спички[807]. Магазины Ново-Уренского совхозрабкоопа регулярно выезжали в поля для обслуживания колхозников и механизаторов, занятых на уборке урожая. На полях колхоза им. Молотова только 30 июля 1953 г. продавец Салин продал продовольственных и промышленных товаров на 4 тыс. рублей. Комбайнер Н.А. Еремин приобрел швейную машину, комбайнеры Д.В. Селиверстов, К.А. Царапкин – отрезы шерстяной ткани на костюмы. Колхозникам «много было продано посуды, трикотажа, шерстяных тканей и другого товара»[808].
Таким образом, анализ материалов о развитии системы советской торговли в сельской местности в послевоенное время свидетельствует о том, что основные недостатки, присущие ей, сохранились и после проведения денежной реформы 1947 г. и отмены карточной системы распределения товаров. Объявленная правительством свободная торговля по установленным государствам ценам не привела к сокращению товарного дефицита в сельской местности. Неспособность советских промышленных и пищевых предприятий справиться с повышенным спросом приводила к формированию новых социальных связей в среде работников торговых учреждений и государственных структур. Формировался «черный рынок» продукции, продовольственные и промышленные товары распределялись по личным связям и родственникам, а рядовые граждане, сельские труженики должны были довольствоваться тем, что не было востребовано потребителями, входящими в сельскую властную вертикаль или в торговую корпорацию. Существующая советская система распределения товаров была несовершенной и в реалиях послевоенной советской действительности потребности населения удовлетворять не могла.
808
Мехов Г. Полнее удовлетворять спрос потребителей // Голос колхозника. 1953. № 151. С. 3.