Дальше таких циркуляров ни округ, ни министерство не в состоянии уйти в своем творчестве. Вместо заботы о некотором оживлении учебного дела идет неуклонное и беззастенчивое «подмораживание». Не дают и самим педагогам свободно пошевелиться даже в своей узкой профессиональной области. Как хотелось мне, например, в первые годы службы побывать на каком-нибудь учительском съезде или курсах, чтобы познакомиться с постановкой своего предмета в других учебных заведениях. И что же? Курсы, уже совсем подготовленные в Петербурге, не были министерством разрешены на том странном основании, что министерство само позаботится о своих учителях. Но вот прошло уже несколько лет, а министерство не сделало ни шагу взамен этих курсов, так как даже и те бюрократические курсы, которые оно учреждает при университетах, для нас, служащих педагогов, совсем недоступны. Благая идея устроить для учителей заграничные поездки, за которые я так благодарен Обществу распространения технических знаний, осуществлена тоже лишь частной инициативой. Но министерство и здесь все время ставило тормозы, а теперь, кажется, и совсем погубило это дело.
7 ноября
Вчера состоялся ученический вечер, устроенный ученицами VI и VII классов. Сначала был спектакль, а потом танцы и игры. Спектакль сошел не дурно и весело; но пьеса была довольно пошленькая (выбор нашей начальницы, которая пьесу из крестьянской жизни, выбранную ученицами, забраковала). Еще хуже, пожалуй, была пьеса на недавно бывшем спектакле в частной гимназии, где выбор сделан был фавориткой тамошней начальницы — словесницей. Вообще дело развлечений учениц составляет у нас монополию начальниц, которые одним классам беспрепятственно разрешают устраивать вечера, а другим (нелюбимым) — нет, выбирая и самое время для вечеров, и пьесы для спектаклей, ничуть не соображаясь при этом ни с учебным делом, ни с воспитательным влиянием этих вечеров. Я думаю, было бы лучше, если бы в этом принимали участие не одни только начальницы (эти гимназистки или институтки, корчащие из себя гранд-дам), а педагогические советы, где в общем более компетентных в воспитании людей. Но вообще-то ученические вечера, конечно, вещь необходимая. Какое оживление и непринужденное веселье царит на них! Так веселиться может только молодежь. И какой скукой веет, наоборот, от тех «семенных» вечеров, где танцуют взрослые. Любо посмотреть, какими веселыми, жизнерадостными парами носятся ряд за рядом наши ученицы. Везде заразительный смех, свежие, румяные лица. Хорошо, кабы с таким интересом, с таким оживлением шли и учебные занятия, чтобы «ученье» было не «мученьем», а наслаждением!
8 ноября
На днях был на очередном заседании в Обществе воспомоществования учащимся в средне небных заведениях. Средств у Общества не много, а бедноты среди учащихся сколько угодно. За одно только 1-е полугодие пришлось внести за учение больше 1000 рублей. А кроме того, необходима и одежда, и обувь, а некоторым и ежемесячные пособия. Недавно случайно узнали, например, в каком положении находится одна из наших учениц (шестиклассница А-ва). Она дочь бедного крестьянина, который не в силах ее содержать. И вот девушка за квартиру и хлеб поступила в кухарки в семью одного столяра. По утрам она встает в половине шестого, доит коров, стряпает хлебы, угощает ребят и потом идет в гимназию; а после уроков опять хозяйничает, не брезгая никакой черной работой и не получая за это даже жалованья.
Приходится удивляться, как при таких условиях она смогла еще порядочно учиться. И в подобной тяжелой обстановке находятся многие девушки из бедных семей. А между тем нам, учителям, приходится предъявлять к ним те же требования, что и к богатым детям, которых иногда даже и в старших классах тянут репетиторы.
9 ноября
Вчера отмстили Ломоносовский юбилей. За несколько дней пришло распоряжение отпраздновать его, и мне поручено было составить речь. Хотя работа была подневольная, но, принявшись за нее, я все-таки заинтересовался, потому что Ломоносов, действительно, фигура незаурядная. Речь вышла не очень большая; но главное — неприятно было читать, так как я, хотя и преподаю уже 6-й год, а все-таки не всегда могу побороть в себе смущение, которое вызывает местами что-то вроде заикания. В первый год службы это было для меня настоящим мучением; но потом такие случаи стали делаться все реже. Но публично, перед всей гимназией, мне выступать не приходилось. Однако дело сошло ладно, хотя и выходили несколько раз заминки от волнения. Потом ученицы продекламировали «Школьника» и несколько од Ломоносова, к чтению которых я подготовлял их почти целую неделю. Было и пение, а в заключение гимн, на исполнении которого настоял директор, хотя несколько лет назад, на Гоголевском юбилее, обходились без него.