- Нет, нет, не хочу, не так все должно было закончиться, – слезы ручьями стекали по щекам Мирты, что сейчас походила на призрак самой себя, потерянный и несчастный. Руки ее судорожно сжимали подол платья, губы мелко подрагивали, пытаясь сдержать рыдания. Она старалась сохранить свою гордость, которую итак уже растоптала и которую растоптали учащиеся здесь люди и эльфы. Которые довели ее до конца жизни. Потому что так не живут, не пресмыкаются, не унижаются, не поступают подло, не по совести и моральному праву.
Представление закончилось, и дальнейшие передвижения девчонки никого не интересовали: ни ценящих силу эльфов, ни охочих до представления людей – потому толпа начала расходиться. Остались только одногруппники, некоторые старшекурсники и присутствующие члены учсовета, которым надо было проводить Мирту до деканата и отобрать артефакт. Это словно плевок в сердце, когда к тебе поворачиваются спиной, проявляют равнодушие. И снова я глотала горький ком в горле.
- Мирта, пойдем в общагу, холодно же, – осторожно сказала я и тут же замолкла, на меня посмотрели пылающим ненавистью взглядом.
- Ты... ты... вы все, ненавижу! – она не говорила, она сцеживала яд, оглядывая каждого из нас и заставляя отступить на шаг. Столько ненависти в ней бурлило.
- Стукните ее уже. Она же безумна! Не знаю, как я раньше с ней общалась? Должно быть, была не в себе, – вздернула носик Мэниснира.
- Ты, – обличительно ткнула в нее пальцем Мирта, – ты тоже виновата, дрянь!
Девушка истерично захохотала, затем, как по команде заткнулась и начала шептать какую-то бессвязную абракадабру, мало походящую на заклинание, но это без сомнений было оно.
- Что она бормочет?
- Да кто бы ее знал. Вот же... все назад!
По телу Мирты волнами прошла судорога, затем оно стало источать яркий свет. Одногруппница еще успела истерично улыбнуться, как ее плоть разорвало на части и разбросало на добрые три метра вокруг. Без взрыва, без каких бы то ни было сопутствующих спецэффектов, разорвало, словно оно было под высоким давлением и не выдержало напряжения. Меня осыпало ошметками, источающими темную густую кровь; они попали на волосы, на одежду, капли стекали по лицу. Разум отказывался верить в произошедшее, но глаза твердили обратное, они смотрели на окровавленный след на земле, на замаранных учеников и на собственные руки в мелкую крапинку от разлетевшихся брызг.
Да, я сама не раз бывала на краю гибели, но все заканчивалось удачно, я будто бы жила в сказке, жуткой, но сказке со счастливым концом, сейчас же сказка превратилась в трагедию.
- Нет, не верю, – я сжала голову руками, всхлипывая и подвывая.
Мирта, дурочка, зачем?
Меня кто-то притянул к себе и стал успокаивающе гладить по спине. От груди исходило тепло, и я не могла противиться своему замерзшему морально и физически организму, уткнулась без возражений. Да и какие сейчас могли быть возражения? Слезы набухли на ресницах, отказываясь стекать по щекам; они тоже не верили. Они выльются потом, когда сердце даст команду, а сейчас оно сильно не в себе.
- Что у вас здесь опять? – раздался недовольный голос магистра Фортрена. – Кого-то тряпкой от пыли задушили?
Декан вышел из портала в своей излюбленной черной одежде, дожевывая бутерброд. По мере обозревания окровавленной поляны его глаза стали расширяться, губы сжались в тонкую полоску.
- Кто? – спросил он, и столько силы и властности прозвучало в вопросе, что меня обуял страх. Никогда я не видела декана таким жутким.
Парламентером выступил Фет.
- Она сама, – бледный, как мел сказал он.
- Да вы что? Вот так вот шла, шла и, дайка, думает, сдохну. Значит так, ты, ты и ты, – при последнем «ты», его палец уткнулся в меня, – идете за мной. Будем делать трепанацию черепушек... Остальные, вон пошли.
Казалось, я не просто посерела, я превратилась в труху. Почему я? Неужели Фета и Даккара недостаточно? Хочу забыть этот кошмар, пожалуйста... Не помню, как мы дошли до кабинета, зато помню, как я переступила порог. Да и как не помнить, когда лицезреешь развалившегося на диванчике Вэйридаара. Он для меня выступает естественным отрезвителем, сразу мысли в кучу собираются. И принесла же нелегкая…
- Ты опять взломал мой кабинет? – то ли спросил, то ли констатировал магистр Фортрен.
- А там была защита? – таким же тоном ответил ему бывший ректор, устало приоткрыв один глаз. Об усталости свидетельствовали и огромные синие круги под глазами с видимыми прожилками синих вен и впалые щеки. Сегодня он походил на привидение, еще немного и станет бесплотным.