- Раз тебе делать нечего, то будь любезна помочь Скобанне.
Конечно же, я была любезна, а еще трудолюбива, с гоблиншей тяжело отлынивать от работы. Однако как бы я не ворчала, не могла не признать, что возникшие на пути преграды, помогли переосмыслить задуманное; понять насколько я глупа; воспользоваться шансом и повернуть назад. Неужто мне больше всех надо? Есть девчонки, есть Фет, совместными усилиями и надо ворочить горы. К тому же подобная ошибка уже числится на моем жизненном пути, если вы не забыли, то благодаря ей я теперь секретарь учсовета.
Таким образом, к вечеру я падала от усталости. Ковыляла к общаге, еле переставляя ноги. Было бы глупо полагать, если бы судьба не решила испытать меня на прочность, оценить, насколько мои решения непоколебимы. Неподалеку от оранжереи я узрела ректора, говорившего с темной эльфийкой. Та что-то серьезно вталкивала ему, он же смотрел в пустоту. Ийо преданно жалась к ногам, время от времени поскуливая. Она-то первой меня и заметила. Завиляла хвостом и посеменила в мою сторону. Ужас ночи, когда меня едва ли не сожрали, всколыхнул память, и я бросилась бежать, но поскользнулась и некрасиво распласталась по земле.
- Ийо, на место, пока я тебя не распылила, – властно рявкнула магистр Эоссе, – Старикова, ты еще не закончила выпалывать грядки?
- Магистр, я все сделала и уже ухожу. Извините.
Вот же... не удивлюсь, если меня ревматизм сейчас прихватит. Так и тянет затаиться в кустах и послушать чужой разговор. Вот и кусты подходящие: густые, с не опавшей листвой. Сделать два шага и схорониться, забыть, как дышать и утолять любопытство. Ничему тебя жизнь, Лиза, не учит. Чего ты свою задницу притулила? Устала? Не люблю споры с чувством сохранения, они противны не меньше занудства совести. Пока я договаривалась с собственным рассудком, разговор закончился и магистр Эосе ушла, однако ректор остался стоять на месте. Более того, он повернулся в мою сторону, и устало спросил:
- Чего ты хотела?
Вопрос прозвучал, словно обухом по голове, словно меня застукали на горячем, хотя, если разобраться так оно и было. Застукали на подслушивании, и пусть ничего услышать я так и не успела. Разговор быстро закончился. Холодный пот скатился по позвоночнику. Бежать, снова бежать – это то, что у меня получается лучше всего. Стала отползать, уподобившись снайперу в засаде. Как назло путь устлали острые камни и сухие ветки кустарника, последние с шумом трескались, а первые впивались в кожу ладоней, оставляя красные, пульсирующие болью следы.
Перед лицом возникли черные сапоги. Как в страшном ужастике, я подняла голову, уже зная, что ничего хорошего меня не ждет. Попалась и в столь унизительном положении. Штаны, заправленные в голенище, расстегнутая куртка, рубашка на выпуск, острый подбородок. Завершить разглядывание не хватило сил, и я зажмурилась до мерцающих точек в глазах. Рядом с носом зашелестела листва. Не сложно было догадаться, что эльф присел на корточки и сейчас взирает на мою распластавшуюся тушку. К подбородку прикоснулись ледяные пальцы, приподнимая его.
- Чего ты хотела?
Конкретно сейчас, отдать богу душу, а тогда была сущая глупость: «Простите, извините, а вы случаем не похищаете девушек? Вы не психопат-садист?», «Да», «Тогда подождите, я за подмогой схожу, а еще лучше, сдайтесь без боя». Дура, не правда ли?
Вэйридаар громко расхохотался, безудержно, весело, в то время как я тихонько заскулила, ибо осознала, что смотрела прямо в глаза чтецу душ. Вот теперь пора вешаться.
- Пойдем, – сказал он, рывком поднимая меня с земли. И куда подевалось безразличие к жизни и прочая апатия?
- Пожалуйста, отпустите, я не хотела, правда... – взмолилась я, пытаясь разжать тонкие пальцы на запястье. Проклятье! О чем только думала?
- Что, страшно, тебе, девочка? И о-о-чень, да? – издевательски протянул он, усиливая хватку до железных тисков, после чего дернул на себя, сокращая между нами расстояние. Пойманная птица – вот кто я сейчас, птица, которой свернут шею. Да, мне очень-очень страшно, страшно как никогда. – Пойдем, узнаем, насколько я психопат-садист. Ты ведь ради этого меня искала?
Молить бесполезно, не поможет. Где-то я слышала, что с сумасшедшими нельзя спорить, вступать в конфликт. Значит надо притвориться такой же ненормальной. Придя к внутреннему согласию, я расслабилась настолько, насколько это было возможно, и сосредоточила внимание на набирающим силу плетении. Передо мной выстраивался портал. Не амулет переноса, а настоящий портал. От осознания сего факта сделалось еще хуже. Ректору ведь нельзя пользоваться магией, она каким-то образом влияет на его рассудок, а это чревато еще большими проблемами. Декан не пожелал вдаваться в подробности, но я и сама способна сделать выводы, а детали уже менее существенны, если я не хочу влазить в чужую душу.